— Мужчина на фотографии был здесь, — начал Мгали. — Только однажды. Дерек.
— Бакстер, — добавил Эммет. — Дерек Бакстер.
Очевидно, Энтони использовал здесь тот же псевдоним, что и в отеле.
— Он интересоваться деревней. Деревней, где исчезают люди.
— Вад-Хашаби.
— Да.
Эммет вытащил из кармана рубашки один из распечатанных на компьютере снимков и протянул его через стол:
— Этот снимок из Вад-Хашаби. Его сделал Дерек Бакстер. Вам знаком символ на рукоятке ножа?
Мгали взял в руки снимок. Когда он его рассмотрел, в глазах появился страх.
— Да, — тихо сказал он. — Осьминог.
— Что это значит? Откуда этот знак? — спросил Эммет.
Губы негра дрожали, когда он рассказывал свою историю. Эммету пришлось сосредоточить все внимание, а иногда переспрашивать, чтобы из разрозненных английских слов извлечь что-нибудь связное, но постепенно все разрозненные части истории сложились в единый рассказ.
Осьминог был изображен на гербе арабского шейха Фарука аль-Ассада, живущего на другом берегу Красного моря. В Судане, недалеко от Акика, он построил нефтеперерабатывающий завод. Ассад постоянно присылал сюда инженеров, которые следили за эксплуатацией заводского оборудования. Они приезжали в Акик на яхте, потом она их забирала.
— И всегда с ними был «песочный человек», — особо подчеркнул Мгали.
— «Песочный человек»? Я не понимаю.
— Он — большой.
Негр встал и поднял руку:
— Такой большой. У него волосы как песок.
Эммет понял:
— У него светлые волосы? Песочного цвета волосы?
Мгали кивнул.
— И этот мужчина приплывает на яхте?
— Да. Когда «песочный человек» здесь, из Вад-Хашаби исчезают люди.
Эммет сделал еще глоток пива и постарался привести мысли в порядок. На ноже, который сфотографировал Нангала, была эмблема шейха Ассада. Возможно, в Вад-Хашаби его потерял один из людей шейха, например этот зловещий «песочный человек», когда он отправился на охоту за людьми и Энтони Нангала расстроил ему планы?
Подозрение усилилось, когда Фазиль Мгали рассказал, как однажды ночью он на парусной лодке возвращался с рыбалки и услышал приглушенные детские голоса. Дети горько плакали. Но так как Мгали никогда не ходил ловить рыбу без водки и к тому же крепчавший ветер отгонял шумы, он вскоре засомневался, слышал ли он что-либо на самом деле или стал жертвой галлюцинации. Однако на следующий день он узнал, что в Вад-Хашаби снова бесследно исчезли люди, и сделал соответствующие выводы. С тех пор он стал следить за газетными сообщениями. Люди в Вад-Хашаби всегда исчезали вскоре после того, как в Акике появлялась яхта шейха Ассада.
— Почему вы не пошли в полицию? — спросил Эммет.
Мгали посмотрел на него как на умалишенного. Затем ответил, что тот, кто похищает людей, не остановится перед убийством рыбака из Акика. Эммет вынужден был согласиться, что страх чернокожего был обоснованным. Мгали поступил мужественно, когда решился довериться ему и Энтони Нангале.
Эммет допил пиво и задумался. Но прежде чем он пришел к какому-либо решению, Мгали сказал:
— Люди шейха Ассада снова здесь. «Песочный человек» тоже.
— Вы имеете в виду сейчас?В то время, как мы с вами разговариваем?
— Да. Яхта пришла два дня тому назад.
— И когда их забирают обратно?
Мгали повел плечами:
— Два дня. Может быть, три. Никто точно не знает.
Эммет откинулся на своем шатком стуле. Это была очень интересная новость. Он подумал: исчезнут ли и в этот раз люди из Вад-Хашаби?
— Мистер Мгали, — спросил он, — есть ли здесь поблизости телефон?
Хотя в телефонном справочнике его имя не значилось, Фазиль Мгали владел собственным телефонным аппаратом. Эммет дал рыбаку деньги за международный телефонный разговор, и тот отвел его к нише у входной двери. Пока Эммет звонил, Мгали вышел наружу, чтобы продолжить покраску лодки.
После третьего гудка Лара сняла трубку. Эммет сообщил ей, что ему удалось разузнать, и попросил заняться небольшим расследованием.
— Меня интересует все, что можно разузнать о шейхе Ассаде, — сказал он. — Фарук аль-Ассад. Где он на самом деле живет? Насколько богат? Каким влиянием пользуется в своей стране? Постарайся узнать о нем как можно больше.
— Хорошо.
— Может быть, тебе удастся также что-нибудь разузнать о нефтеперерабатывающем заводе, построенном здесь Ассадом. Его фирма называется «Талит ойл». Предприятие было построено примерно год назад недалеко от Акика. Больше я, к сожалению, ничего не знаю.
— Посмотрю, что мне удастся с этим сделать.
— Хорошо. Впрочем, некоторое время я буду вне связи. Хочу еще раз отправиться в Вад-Хашаби и немного там оглядеться. Подозреваю, что скоро черный демон снова нанесет свой удар. Через два или три дня я дам о себе знать.
Он положил трубку, вышел на улицу и обогнул дом. Уже наступили сумерки, и дувший со стороны моря мягкий бриз гнал над землей пыль. Эммет поблагодарил Фазиля Мгали и зашагал обратно к машине.
В этих широтах солнце заходило быстро, и потому, когда Эммет прибыл в Вад-Хашаби, уже совсем стемнело. Машину он припарковал немного в стороне от подъездного пути, за высокими, в рост человека кустами, чтобы она не бросилась в глаза какому-нибудь ночному похитителю, и последнюю часть пути прошел пешком.
Похоже, вся жизнь общины сосредоточилась у разведенного на площади в центре деревни костра. Древесина потрескивала, оранжево-желтые огни, извиваясь, устремлялись навстречу появившейся луне, и искры, словно светлячки, взлетали в черное небо. В прохладном ночном воздухе витал легкий дым. Со всех сторон раздавалось стрекотание насекомых.
Большинство людей, собравшихся вокруг костра, были одеты в традиционные африканские накидки из красной и синей ткани, наряд дополняли яркие украшения в ушах и на шее. Некоторые пели и танцевали, большинство просто сидели на покрывалах и циновках, брошенных на песчаную почву, и беседовали.
Когда Эммет вступил в освещенный костром круг, разговоры смолкли. Так же внезапно прекратились танцы и пение.
Теперь десятки глаз были устремлены на него — отчасти с любопытством и недоумением, отчасти с неприязнью. Эммет посчитал, что лучше просто постоять некоторое время, чтобы местные жители смогли к нему привыкнуть.
Он обвел взглядом круг людей: морщинистые лица, беззубые рты, согбенные тела. Вад-Хашаби, деревня стариков.
Наконец он увидел несколько детей и небольшую группу женщин и мужчин в возрасте от двадцати до сорока лет, среди них был мясник — один из немногих, он был одет в джинсы и футболку. Эммет кивнул ему. Мясник поднялся с покрывала, пошел ему навстречу и протянул руку. Дружеский жест сразу разрядил атмосферу — каждый снова занялся своим делом. Стали танцевать, петь и разговаривать, как будто Эммет издавна был членом деревенского общества.
— Вы явно соскучились по нашему кофе, если вернулись так быстро, — заметил мясник.
— Хотел бы я, чтоб было так, — вздохнул Эммет. — Мы можем где-нибудь спокойно поговорить?
От мясника не ускользнула серьезность в голосе пришельца. Его лицо омрачилось, будто отсветы мерцающего огня внезапно бросили жесткие тени на лицо.
— Пойдемте ко мне домой, — сказал он.
Они беседовали на маленькой кухне.
— Мы не должны шуметь, — заметил мясник. — Мой сын с утра лежит в кровати с температурой. Он спит. Я не хочу, чтобы он проснулся.
— Конечно.
— Хотите что-нибудь поесть? Вы выглядите голодным.
Эммет с благодарностью принял предложение, и мясник поставил на стол хлеб, колбасу и козий сыр.
— Между прочим, меня зовут Нельсон. Нельсон Мгобогамбеле. Но ни один белый не в состоянии правильно произнести мою фамилию. Нельсона будет достаточно. Как вас зовут?
— Брайан Фицджеральд.