Донна почувствовала, как на сердце стало тепло. Святой Грааль. Вечная жизнь. По меньшей мере первый, важный шаг в том направлении. И она сама одна из первых извлечет выгоду из открытия.
Люшкин, очевидно так же воодушевленный, воскликнул:
— Если бы алхимии удалось осуществить этот фокус раньше — представьте себе, что отдельный человек смог бы испытать все в своей жизни! Крестовые походы, Тридцатилетнюю войну, Французскую революцию…
— С трудом верится, что вы дожили бы до сегодняшнего дня, если бы приняли участие во всех значительных битвах, проходивших со времен Средневековья, — прокаркал развеселившийся Блумфилд. — Однако не могу с вами не согласиться. Это крайне увлекательно — быть свидетелем событий нескольких столетий. Можно было бы изучить на месте политику многих королей, увидеть расцвет и падение наций, открытие Америки, изобретение книгопечатания, техническую революцию…
Донна заметила прямо-таки блаженную улыбку на лице Блумфилда. И не могла поставить это ему в вину. С ней происходило нечто подобное, когда ее впервые поразила мысль о такой долгой жизни. Для пилотируемых космических полетов открывались новые перспективы, так как астронавты получали возможность преодолевать космические расстояния в пределах человеческой жизни. И гении, подобные Леонардо да Винчи или Альберту Эйнштейну, смогут жить и работать в течение столетий. Томас Бриггс также вносил свою лепту — «молекулы памяти» должны были обеспечить людей небывалыми умственными способностями до глубокой старости. Фантазию больше ничто не ограничивало.
Но Донна должна была признать, что все благородные побуждения лишь прикрывали чистый эгоизм. Собравшиеся здесь просто хотели сохранить собственную жизнь. И в этом смысле сама Донна ничем не отличалась от других.
Однако воодушевление проектом не позволяло ей забыть о цене, которую пришлось заплатить за открытие, — похищение подопытных из Судана, содержание пленников в подземных лабораториях, опыты на людях. Все это было необходимо; тем не менее Донна считала это жестоким.
Был и еще один трудный вопрос: кто получит право на долгую жизнь? Все без исключения? Тогда в недалеком будущем драматически обострятся такие проблемы, как перенаселение, недостаток питания и места для проживания. А если лечение останется преимущественным правом лишь немногих, то по каким критериям будет проходить отбор? Предпочтение будет отдаваться тем, кто владеет деньгами и готов платить за лечение высокую цену? Дать старикам привилегию перед молодыми? Или следует предпочесть тех, кто будет полезнее для человечества, — ученых, политических или религиозных лидеров, миротворцев?
Но Донна знала, что сейчас неподходящий момент для обсуждения щекотливых вопросов. Сегодня они собрались, чтобы оценить великое открытие.
46
Лара Мозени нервно покусывала нижнюю губу, когда в двери появился коренастый парень с жирными волосами и трехдневной щетиной. Под рубашкой, расстегнутой на груди, Лара увидела золотую цепь. Просто образцовый колумбийский наркобарон.
— Как я вижу, мистер Уолш, вы привели с собой кое-кого, — сказал он. — Вы рассердили меня. Даже очень рассердили.
Он посмотрел на Лару, затем перевел взгляд на Эммета:
— Вы прибыли в Джидду с такой красивой спутницей и только теперь представляете ее мне? — Его губы растянула широкая ухмылка.
Напряжения в помещении как не бывало.
— Извините меня, — сказал он. — Но чем была бы жизнь, если бы в ней не было места шутке?
Поняв, что мужчина только изображал ярость, Лара успокоилась. Кажется, даже Эммет поверил в спектакль. Мускулы его лица расслабились.
— Это Лара Мозени, — сказал он. — Мы работаем вместе. Лара, могу я тебя познакомить с Хасаном Гамуди?
— Enchanté, madame, [16]— сказал араб. — Я восхищен. И теперь, когда мы познакомились, давайте перейдем к коммерческой части дела. Пожалуйста, садитесь.
Они сели, и Гамуди положил на стол конверт.
— Вы узнали, куда увезли похищенных суданцев? — спросил Эммет.
— Совершенно верно, мой друг. Все находится здесь, внутри. — Гамуди постучал пальцем по конверту. — Только где деньги?
Его голос звучал любезно, но одновременно в нем слышалась отчетливая угроза. Этот мужчина был непредсказуем, как дикое животное.
Эммет выждал несколько секунд, прежде чем ответить:
— У нас нет при себе денег. Точнее говоря, в настоящее время у нас нет даже возможности получить доступ к деньгам. Нас, так сказать, обокрали.
Он рассказал о неприятностях со швейцарским счетом. Лара при этом незаметно наблюдала за Гамуди, но не могла угадать по бесстрастному лицу, что у того творилось внутри.
— Мы полагаем, что Ассад похитил не только суданцев, но и нашего друга, — объяснял Эммет. — Если я не ошибаюсь, Ассад заставил его ответить на несколько вопросов, после чего опустошил счет.
— У меня прямо слезы на глаза наворачиваются, — сухо возразил Гамуди. — Но чтобы достать эти документы, мне пришлось понести расходы. И теперь по всему видно, что я так и останусь в минусе. Назовите мне причину, почему я не могу убить вас и вашу спутницу и приказать зарыть в пустыне ваши тела.
— Потому что вы не дурак.
Лара удивлялась самонадеянности Эммета. Сама она так нервничала, что почти не могла сидеть спокойно. Вероятно, Гамуди было достаточно только щелкнуть пальцами, чтобы осуществить свою угрозу.
Оба мужчины за столом пристально смотрели друг на друга. Напряжение в помещении казалось осязаемым.
— Я предлагаю вам сделку, — наконец прервал молчание Эммет. — Я удесятеряю ваше вознаграждение, если вы мне предоставите кредит на время, пока я не верну свои деньги. За содержание этого конверта вы получите от меня не двести пятьдесят тысяч долларов, а два с половиной миллиона.
Гамуди испытующе смотрел на него. Наконец без единого слова подтолкнул к нему конверт по столу. Эммет взял его, открыл и вынул стопку распечатанных фотографий.
— Сначала я навел справки, не стоит ли «Харматтан» на якоре вблизи Аль-Кудса, но его там не было, — сказал Гамуди. — Поэтому я обратился к одному человеку, работающему в армии США. Надежный парень, который уже давно стоит в моем списке. От него я и получил фотографии. Фотосъемка производилась с американского разведывательного спутника.
Эммет подал Ларе первый снимок. На нем почти ничего не было видно, кроме небольшого серого пятна на черном фоне. В правом нижнем углу стояла вчерашняя дата, рядом — время: 5.52.
— Пятно — это яхта, — сказал Гамуди. — Ее было нетрудно разыскать. Прошлой ночью только один корабль такой величины вышел из гавани Акика.
Лара взяла от Эммета следующий снимок. Теперь пятно находилось у разделительной серпообразной линии, отделяющей левую, совершенно черную часть от правой, более светлой, покрытой нечеткими силуэтами.
— Это арабское побережье, — пояснил Гамуди. — Вчера утром «Харматтан» зашел не в укрепленную гавань, а в бухту, примерно в пятидесяти километрах к югу от Аль-Кудса. Довольно пустынная местность. Следующие снимки сделаны с увеличением.
Эммет разложил фотографии на столе, так чтобы все могли посмотреть. Теперь яхта казалась значительно крупнее. Хотя сильное увеличение сделало снимки крупнозернистыми, Лара смогла разглядеть детали — не только контуры корпуса и надстроек, но и маленькие темные точки, позиция которых от снимка к снимку менялась.
— Это люди? — спросила она.
Гамуди кивнул:
— Как видите, они спустили шлюпку на воду и грузят в нее ящики.