Он стиснул зубы.
— Один исчез, один в тюряге. Впрочем не всё потеряно!
Он как бы разговаривал с самим собой.
— Почему именно сейчас? А потому что этот сучонок Грэйс скоро переходит в какую-то другую тюрягу, можно попытаться и там. Хотя надежды почти нет! И всё-таки я не глуп!
Он даже улыбнулся.
— Как ловко я им тогда подставил не того!
Он пробежался по памяти.
Когда он выпрыгнул из дома Алана, то прыгнул во двор, затем перемахнул через забор и увидел парня его возраста, ходящего взад — вперед.
— Хочешь заработать тысячу баксов.
Парень недоуменно посмотрел.
— Ну да, а что?
— А слышишь, полиция? Это так, небольшой спектакль. Значит так, переодеваешься в мою одежду, и бежишь от них, увидишь шоссе, беги через него! Как можно быстрее! На другом конце мой напарник уже тебя будет ждать, ты там же получишь свои деньги.
Парень не колеблясь согласился, за такие — то деньги! Он выскочил на дорогу и начал бежать, пытаясь как можно скорее пересечь шоссе.
Настоящий убийца наслажденно улыбнулся.
— Наверняка этого придурка собьёт первый же грузовик. И поделом ему!
А сам он побежал в противоположную сторону, прошел три квартала, и, не опасаясь полиции зашел в госпиталь и попросил залечить плечо, якобы он проткнул его, когда бежал по саду с сыном и проткнул его каким-то штырем.
— 3-
Питер лежал в отдельной камере для людей «буйно» реагирующих на здешнюю обстановку. Попросту говоря — изолятор. Изолятор был как ни странно огромным. Почти вдвое больше обычных камер. Отличало лишь то, что здесь не было ни окон, ни зарешеченного потолка. А просто одна огромная дверь, толщиной в 12 см, на ней находилось 6 запоров и замков. В помещении был полумрак, лишь одна крохотная лампочка горела под потолком. С потолка капала невесть откуда взявшаяся вода, на полу была лужа. Хоть здесь и был один широкий сток для воды, она уходила всё равно не вся. Питер лежал в двух наручниках на руках и двух на ногах. Лежал животом вниз и неуклюже вертелся по полу и напевал какую-то чушь.
Недавно он избил двоих сокамерников и троих охранников и попытался сбежать. Но его поймал первый же наряд, и отправили обратно в камеру. Но не успели они и выйти, как он снова начал избивать этих же двоих. Вообще, за три года его пребывания здесь, он стал самым буйным заключенным за всю историю этой тюрьмы. В среднем, раз в неделю он попадал в этот изолятор, который отчасти стал для него домом.
Через 40 минут, запоры стали греметь. Кто-то входит.
Сейчас Питер был в состоянии полного аута. Он находился где-то в другом мире. Почти ни на что не реагировал и только всё время пел какую-то песню. Но при грохоте замков он несколько раз сглотнул и стал медленно и неуклюже поворачиваться лицом к двери. Шея у него настолько затекла, что он даже не мог ею повернуть в сторону двери, а приходилось поворачиваться всем телом.
— Вставай, Грэйс! — рявкнул вошедший охранник и с силой дернул Питера вверх, тем самым, подняв его на ноги. Питер вертел головой и качался на своих онемевших ногах. Затем он с надеждой посмотрел на выход из камеры. Нет! В проходе стояли ещё четверо охранников. Тот что поднимал, резко толкнул его к выходу. Питер не спеша, прихрамывая поплелся на выход, не обращая внимания на крики охранников, мол, быстрее давай!
— Чё… Чё вы орете! — еле выговаривая слова просвистел Питер.
Тот, что его поднял и вел по коридору тюрьмы, заехал ему подзатыльник и процедил.
— Заткнись, Грэйс, я старший охранник этой тюрьмы и тебе очень не повезет если ты скажешь ещё одно слово.
— Старший? По каким делам, чтобы трахать меня оставшиеся 11 лет пребывания здесь?
Охранники всё же промолчали и продолжали вести его по коридору. Пройдя несколько камер, они завернули налево, затем спустились по лестнице вниз, оказались в сильно освещенном помещении с добрыми тремя десятками видеокамер, установленных под потолком. В этом помещении было довольно шумно, скорее всего благодаря тому, что здесь находилось около 15 заключенных в оранжевых рубашках. Оттуда, откуда только что вышел Питер, вышли ещё пятеро охранников и встали в проходе. На другом конце помещения находились ещё четверо. Там же стояла установка — металлоискатель и чуть дальше узкий — преузкий коридорчик, где по бокам стояли двое в форме.
Питер не спеша оглядывал всех стоящих и придумывал очередной план побега. Все три года он был одержим этой мыслью и удивлялся: как его брату Стивену удалось бежать отсюда. Так ничего и не придумав, он медленно продвигался к проходной.