После того как эскадра для перехода через Атлантический океан окончательно сформировалась, малые ракетные корабли вернулись в Балтийское море, а мы построившись боевым ордером вышли в Атлантику.
Встретила нас бескрайняя морская «гладь» не ласково. Мощные порывы ветра, ледяные брызги солёной воды, накрывающие корабли многометровые волны, обрушились на нас с неимоверной силой. Мрачное свинцовые тучи закрывающее солнце словно твердило нам, что не пустит в Новый свет. Ураганные ветра и холодный дождь яростно били по палубе. Грозовые раскаты грома и молний грохотали в небесах. Казалось, все стихии ополчились на нас. Но мы не дрогнули – выстояли и не отвернули назад, а, невзирая на все трудности, сжав волю в кулак, продолжили неумолимо продвигаться вперёд к нашей благородной цели.
Прошло несколько дней в борьбе с водной стихией, а вероятного противника на горизонте так и не наблюдалось.
Как оказалось позднее, противник всё-таки был и тщательно за нами наблюдал… Оно и понятно, такие наши масштабные приготовления не остались не замеченными США и их союзниками по НАТО. Трудно сказать смогли ли они выяснить цели и задачи экспедиции в полном объёме, но то, что они с самого начала нашего движения на океанские просторы были крайне обеспокоены, вполне очевидно.
Через пять дней после отплытия из Ленинграда, на горизонте – около пятидесяти миль от нас, мы заметили два боевых корабля, которые сумели идентифицировать, как корабли вероятного противника. Они стали следовать за нами, ни приближаясь и ни отставая. Но продолжалось их так называемое наблюдение не долго – ровно до тех пор, пока они нам не надоели и тяжёлый авианесущий крейсер (ТАВКР) не выпустил десяток бомбардировщиков в небо с противокорабельным ракетным вооружением на борту… Кроме того у ним приблизительно в это же время присоединились для несения постоянного дежурства над нашей эскадрой два самолёта Ту-95 – «Медведь», на борту которых тоже были ракеты, только уже с ядерными боеголовками.
Вероятно, поняв, что дело может закончиться атомным апокалипсисом, корабли НАТО не стали испытывать судьбу и отошли от нашей эскадры на двести миль юго-западнее.
И, нужно сказать, правильно сделали, потому что, как только мы прошли ревущие сороковые к нашему флоту незаметно присоединились три советских подводных атомных ракетоносца. Каких точно ни я, ни другие члены экспедиции, у которых не было допуска к стратегической информации, естественно, не знали – секретность брала своё, однако я предполагал, что нас могут охранять несколько ПЛАРК проекта 675 с крылатыми ракетами на борту, ибо, как минимум, у одной из подобных лодок уже был опыт похода в нужный нам регион мира в 1971-м году.
Нужно ли говорить, что такой кулак в виде ядерной триады Советский Союз не собирал со времён Карибского кризиса 1962-го года. И вот через шестнадцать лет можно было с уверенностью утверждать о том, что вскоре начнётся Новый Карибский кризис, ибо наша экспедиция направлялась именно в Карибский бассейн.
Естественно, мы, не хотели допустить нового противостояния военных сверхдержав, но вероятный противник, в конечном итоге, увидев какая силища движется в неизвестном направлении, мог действовать не логично и в состоянии паники и неопределённости начать психовать совершая необдуманные поступки. Во что в конечном итоге это всё могло перерасти было никому неизвестно, а посему всё время выполнения правительственного задания нам следовало быть начеку.
Мир замер в ожидании – что же будет? Американцы и их вассалы рвали и метали, не понимая наших намерений, но приближаться опасались, боясь ненароком спровоцировать большую войну.
И уж тем более они опасались навести ракеты на нас или вообще потопить нашу эскадру.
Могу сказать со сто процентной уверенностью, как только бы они по нам выстрелили, СССР моментально нанёс бы ядерный удар по всем странам НАТО.
Это не предположение – это абсолютная истина! После того, как в нашем генеральном штабе узнали бы о нападении на наш спецотряд, Генеральный Секретарь и ЦК Политбюро немедленно отдали бы приказ об ответном ударе на всю глубину враждебной территории и рука бы их не дрогнула. Настолько была ценна наша специальная экспедиция. Советский Союз мог иногда идти на некоторые уступки вероятному противнику, но гибель своего сверхэлитного подразделения простить бы не сумел никогда и ни при каких обстоятельствах.