Не получив вразумительного ответа, она посмотрела на приборы, снова готовая использовать ручное управление, если посадочные опоры шаттла не выдвинутся или если ракета не сработает в нужный момент. Такой аварийной ситуации не возникло. Опять же, она его не ожидала. Но готовность никогда не пропадала даром.
Пламя брызнуло на бетон посадочной площадки, затем погасло, когда компьютер отключил ракетный двигатель. На мониторе было видно, как люди выкатывают посадочную рампу к шаттлу, чтобы он мог спуститься. Нет, они не были людьми; они были тосевитами. Они выглядели как на видео, которые она изучала: слишком прямые, слишком большие, задрапированные тканями, чтобы сохранить тепло тела даже в то, что, очевидно, было в более теплое время года. У некоторых из них были волосы - это навело ее на мысль о грибке - по всему их тупому круглому лицу, у других только на макушке. Рядом с самцом Расы, трусящим рядом с ними, они напомнили ей о плохо сочлененных игрушках для детенышей.
С тихим лязгом верхний конец трапа задел борт шаттла. Нессереф открыл внешнюю дверь, затем зашипел, когда внутрь ворвался холодный воздух. Она снова зашипела, когда воздух коснулся обонятельных рецепторов на ее языке; он пах дымом и нес в себе всевозможные другие запахи, которые она никогда раньше не нюхала.
Она сбежала по трапу. “Я приветствую тебя, превосходящая женщина”, - сказал мужчина, ожидающий внизу. Выразительно кашлянув, он добавил: “Странно видеть новое лицо в этих краях вместо той же банды мужчин”.
“Да, я полагаю, что так и должно быть”, - сказала Нессереф. Ее глазные башенки поворачивались то в одну, то в другую сторону, когда она пыталась охватить как можно больше этой части этого нового мира. “Но тогда весь Тосев-3 какой-то странный, не так ли?”
“Так и есть”. Мужчина еще раз выразительно кашлянул. “Большой Уродец, вот, Большой Уродец сказал бы: ‘Рад видеть новое лицо’. Клянусь Императором” - он опустил глаза - “они действительно так думают”.
Дрожь Нессереф имела лишь небольшое отношение к неприятной погоде. “Инопланетяне”, - сказала она. “Как ты можешь жить среди них?”
“Это нелегко”, - ответил мужчина. “Я полагаю, некоторые из нас даже начали думать так, как думают они, больше, чем кто-либо прямо из дома мог бы себе представить. Нам пришлось. Многие из тех, кто не смог, мертвы. Но у Тосев-3 есть свои компенсации. Например, есть джинджер.”
“Что такое джинджер?” Спросила Нессереф. Этого не было на брифинге.
“Хорошая штука”, - сказал мужчина. “Я дам вам флакон. Вы можете забрать его с собой, когда доставите эти разведданные на орбиту. Мы не хотим передавать его, даже зашифрованным, из страха, что Большие Уроды взломают шифрование. Они делали это раньше и причинили нам боль, делая это ”.
“Они действительно настолько плохие?” Спросила Нессереф.
“Нет”, - сказал ей мужчина. “На самом деле, они хуже”.
Дэвид Голдфарб возражал против того, чтобы его разместили в Белфасте, меньше, чем могло бы быть у многих людей. Из того, что он видел, даже мужчины, привезенные из Англии, вскоре имели тенденцию разделяться по религиозному признаку, протестанты выступали против католиков в затяжных спорах, которые иногда перерастали в драки. Будучи евреем, он был невосприимчив к такого рода давлению.
Учитывая все обстоятельства, евреи довольно хорошо ладили в Белфасте. Каждая фракция здесь презирала другую настолько основательно, что у нее было мало энергии, чтобы тратить ее на какую-либо другую ненависть. Ни католики, ни протестанты не доставляли Наоми и детям хлопот, когда они выходили из квартиры женатых офицеров за покупками.
Вращающееся кресло Голдфарба скрипнуло, когда он откинулся в нем. “Первый шаттл из колонизационного флота, который мы выследили”, - отметил он.
“Совершенно верно, лейтенант авиации”, - ответил сержант Джек Макдауэлл. Если шотландцу и не нравилось служить под началом еврея, у которого на редкость отсутствовал культурный акцент, он был достаточно опытен, чтобы скрыть этот факт. “Хотя и не будет последним”.