- Куда теперь? - спросил он Террона.
- Здесь оставаться небезопасно, - недолго подумав, ответил Ситус. - И нужно как-то выбираться с планеты. Если тот передатчик был взорван, как ты говоришь, - обратился он к Дженусу, - то имеет смысл направиться в другую сторону, но сначала надо вернуть вездеход. Думаешь, что рогатые твари еще там?
Молчавшая до этого Ирма, вдруг после сказанного Ситусом подошла ближе и переспросила:
- Рогатые? Это вы про (непереводимо)?
- Мы зовем их рогачами. Местные агрессивные животные. Ужасные существа.
- Нет, они очень добрые. Они агрессивно себя ведут, когда что-то угрожает их потомству. Наверное вы слишком близко подходили к выводку. Самки до последнего пытаются устранить угрозу детенышам. Но этих животных можно приручить. Мы зовем их *единорогами*.
Последнее слово она произнесла четко и по слогам, так как прибор снова отказался переводить это название.
- Да уж... Добрые... - Ситус почесал левую мандибулу. - Когда мы бежали из поселка, я видел там рогачей в загоне.
- Они дают нам молоко и мясо. Поскольку на Шаньси не так много крупных хищников, единороги сильно расплодились. Мы иногда на них охотимся, но шкура у них слишком толстая, приходится использовать специальное приспособление (непереводимо). Это ловушка, - пояснила девушка, заметив замешательство турианцев после перевода. - Один бежит, приманивает. Другой у ловушки сидит. У рогачей брюхо мягкое, они напарываются на колья и погибают почти мгновенно.
Турианцы переглянулись между собой.
- Знай мы это раньше... - посетовал Дженус.
- Что уж теперь? Сейчас нужно использовать информацию о слабых местах противника для того, чтобы вытащить вездеход. Он же еще на ходу? - спросил Ситус санитара.
- Да, все было в порядке, вездеход исправен, он просто плотно застрял между стволами, - ответил Дженус. - Теоретически я знаю, как вытащить его, но тогда мне было не до этого.
- Ирма, придется нам разделиться, - обратился Ситус к девушке. - Ты возвращайся к Дедушке без нас, а мы вытащим вездеход.
- Дедушке? - Дженус удивленно приподнял мандибулы.
Террон показал жестом "не сейчас", а Ирма выслушав перевод, возмущенно проговорила:
- Ну уж нет! Вы без меня заблудитесь, да и местную фауну я знаю лучше! Я иду с вами, - девушка скрестила руки на груди.
Ситус, усмехнувшись, покачал головой: "Такая упертая!" Но в то же время он испытал радость, что девушка пойдет с ними. Несмотря на то, что она не была похожа ни на одну турианскую женщину, ни внешностью, ни поведением, что-то в ней привлекало военного хирурга.
Выступать решили как рассветет, и все время до этого провели за разговорами. Дженус много задавал вопросов Ирме об анатомии и поведенческих привычках людей. Ирма отвечала, насколько хватало ее познаний, но переводчик не со всеми словами справлялся, так что приходилось многое объяснять рисунками и жестами. В ответ Ирма учила турианцев человеческому языку, и звонко хохотала, наблюдая попытки Дженуса повторить некоторые слова, совсем не подходящие для произнесения турианским речевым аппаратом. Ситус сидел в стороне и смотрел на веселящихся человека и турианца. Было в этой ситуации что-то такое родное и домашнее, и казалось, что не было этих изнуряющих месяцев войны между их народами. Еще Террон заметил, что иногда Ирма бросает на него взгляд, думая, что тот не замечает. Это немного смущало и радовало турианца. Слушая негромкий разговор товарищей, Ситус сам не заметил, как уснул.
Через пару часов Террон проснулся от того, что Ирма трясла его за плечо. Небо слегка посветлело, и пора было выступать. Ситус обошел помещение, выключив генератор и закрывая все ящики, даже не понимая для чего он это делает - возвращаться он сюда больше не планировал. На недолгое время этот лагерь стал его домом, и турианец привязался к этим стенам, хоть плохого он тут видел гораздо больше, чем хорошего.
Оба турианца и девушка наспех позавтракали и вышли из лагеря, взяв с собой все, что могло пригодиться. Путь предстоял неблизкий - Дженус с Серпентусом успели уехать на приличное расстояние прежде, чем застряли. В дороге все больше молчали, задумавшись каждый о своем.
Вездеход находился там же, где оставил его Дженус, убегая от разъяренных травоядных. Рогачей поблизости не было видно, скорее всего, они переместились от опасного незнакомого объекта, предварительно несколько раз атаковав его с разбегу. Об этом свидетельствовали вмятины на боку вездехода со стороны водителя. Тело Даниса лежало неподалеку. Вокруг него натекла небольшая лужа синей, уже запекшейся, крови. Оставив Дженуса с Ирмой на страже, Ситус влез в машину, чтобы достать оттуда один из герметичных мешков для трупов, которые ранее им приходилось использовать весьма часто. Упаковав Серпентуса, Террон положил его в багажный отсек рядом с телом своего командира. Теперь надо было решить, каким же образом вытащить вездеход из капкана двух, растущих рядом, деревьев. Можно было бы спилить один из стволов, но, к сожалению, у них не было нужного инструмента. Рубить толстенный ствол омни-клинками было бы чистым безумием, так что этот вариант тоже отпадал. Единственное, что пришло Ситусу в голову - это попробовать зацепить буксировочный трос за близ растущее дерево, и, намотав другой конец на колесо, попытаться вытащить машину из капкана. Трос нашелся тут же, в багажном отделении, среди другого, очень нужного, барахла. Дженус, увидев манипуляции Ситуса, сразу же понял, что тот задумал и начал помогать. Террон сел за руль и завел двигатель. Трос начал наматываться на колесо, и вездеход медленно и с треском, но начал выбираться из древесной ловушки.
Когда машину с шумом вытащило тросом на неширокую дорогу, Ситус, не заглушая мотора, высунулся из окна и поманил Ирму внутрь. Дженус отцепил трос и, сложив его в багажник, забрался на заднее сидение. Убедившись, что все на месте, Ситус осторожно тронулся с места, постепенно набирая скорость. Ирма сидела рядом, периодически указывая дорогу до дома, где жил старый отшельник.
К хижине, где обитал Дедушка они доехали достаточно быстро. Старик сидел на крыльце, закутавшись в теплый плед. За подъехавшим к его хижине вездеходом он наблюдал из-под полуприкрытых век. Лишь когда из машины вышли два турианца, вместо одного, уголки его губ слегка дрогнули.