«Нам продлена еще жизнь для того, чтобы мы продолжали выполнять свой Долг перед Родиной, и выполнять его так, как показал нам генерал Марков и те, кто погиб в бою…»
На следующий день, 13 июня, гроб с телом генерала Маркова был перенесен на станцию Шаблиевка, погружен в вагон и отправлен на станцию Торговая, накануне взятую армией. В последний раз отдали ему честь стрелки, «батарейцы» и «инженеры»… Дрожали винтовки в их руках, слезы лились из глаз. Почетный караул от Инженерной роты сопровождал гроб.
«К 19 часам 13 июня на улице, ведущей от станции Торговой в центр села Воронцовского, выстроились войска. Уже в сумерках с вокзала двинулась печальная процессия. Над гробом генерала Маркова плавно колыхался его черный с крестом флаг.
В церкви села отпевали и прощались с дорогим для всех нас генералом Марковым.
Главный священник армии в своем последнем слове призывал всех нас дать клятву выполнить долг до конца. И клятва эта была мысленно дана.
В этот момент каждый из нас, ярче чем когда-либо, чувствовал правоту творимого армией дела и уходил от гроба генерала Маркова с полной уверенностью, что дело армии будет завершено» – так писал в газете «Свободный казак» кубанец.
Можно ли описать те переживания, которые перенес генерал Деникин, узнав о смерти генерала Маркова и прощаясь с ним? Какое должно было быть самообладание у человека и Вождя маленькой армии, начавшей свой новый поход и понесшей в первый же день невознаградимую потерю, чтобы не потерять сердце, не предаться унынию?
«После отпевания я отошел в угол темного храма, подальше от людей и отдался своему горю. Уходят, уходят один за другим, а путь еще такой длинный, такой тяжелый…»
Ночью гроб с телом генерала Маркова был отправлен для погребения в город Новочеркасск, куда и прибыл 14 июня.
Весть о смерти генерала Маркова стоявший в Новочеркасске 1-й Офицерский полк получил утром 13 июня. Она потрясла всех. Была отслужена первая панихида…
Всего лишь несколько дней назад генерал Марков был здесь, был в центре всех разговоров, вызывал желание и надежды всех и главным образом «молодых» идти в бой под его руководством, быть достойными его подчиненными, уметь бороться «по-марковски».
Теперь – печаль молчаливая, глубокая…
Вечером полк построился снова. Командир полка, полковник Тимановский, прочел приказ генерала Деникина и затем сказал: отныне каждый чин полка носит имя первого его командира; не будет с нами генерала Маркова, но он будет жить в сердцах всех нас и незримо вести нас, руководить нами; мы увековечим его память своей жертвенной любовью к Родине, непоколебимым духом, своими делами, пример которых он показал нам; мы в рядах полка его имени будем выполнять свой долг с полной верой, что Россия снова будет Великой, Единой и Неделимой. И, в конце своего слова, добавил: чтобы укрепить нашу духовную связь с Шефом, устанавливается день полкового праздника в день его Ангела – 25 сентября, день, посвященный святому Сергию Радонежскому.
Стало как-то легче на душе у добровольцев.
Утром 14 июня гроб с телом генерала Маркова и несколько других гробов с убитыми был привезен в Новочеркасск и поставлен в Войсковом соборе, а затем он был перенесен в домовую церковь при Епархиальном училище.
Все в городе узнали об этом и пошли поклониться телу убитого, всем известного генерала.
«Я немедленно, чуть не бегом отправился в собор, – записал полковник Биркин[39]. – Подхожу к клиросу и вижу несколько гробов, стоящих на левом крыле. Вхожу на клирос и сразу остановился у первого гроба, т. к. через стекло, вделанное в крышке, увидел лицо своего удивительного командира полка.
Не помню уже, как долго я стоял над гробом.
Мыслей не было, а я не мог оторвать свой взор от лица того, кого больше всех других уважал и более всех других боялся.
И, положив земной поклон великому воину и еще раз взглянув на того, который ничего не боялся, я поплелся домой.
Если бы все генералы были такие, как он, – думал я…
После смерти двух великих людей: генерала Корнилова и генерала Маркова, остался в живых только один, третий – генерал Деникин, заместитель последних и равный им. Что ожидает его?»
В церкви Епархиального училища у гроба генерала Маркова стали почетные часовые его полка. Целый день к церкви тянулся народ, несли венки. Приходили марковцы. Церковь всегда была полна.
Вот наполнившие церковь молящиеся стали тесниться: вошел генерал Алексеев[40]. Он стал у гроба, молился, всматривался в лицо погибшего и – из глаз его текли слезы. И невольные слезы текли у всех. Старый Вождь попрощался с верным сыном Родины. Отвесив земной поклон, он вышел из церкви.
39
Полковник Василий Николаевич Биркин (офицер 6-го гренадерского полка) был преподавателем Донского кадетского корпуса. После 1-го Кубанского похода, который он до конца проделал в 4-й роте 1-го Офицерского полка, вернулся в корпус, с которым весной 1920 г. был эвакуирован в Египет. Умер в эмиграции.
40
Алексеев Михаил Васильевич, р. 1857, сын солдата сверхсрочной службы. Окончил Тверскую гимназию, Московское пехотное юнкерское училище (1876), академию Генерального штаба (1890). Генерал от инфантерии. С 1 апреля 1917 г. Верховный главнокомандующий, с 30 августа до 11 сентября 1917 г. начальник штаба при главковерхе А.Ф. Керенском. Основоположник Добровольческой армии; с декабря 1917 г. член триумвирата «Донского гражданского совета», с 18 августа 1918 г. Верховный руководитель Добровольческой армии. Умер 25 сентября 1918 г. в Екатеринодаре.