— Милость Сольтара с тобой, брат. Могу ли я войти в его дом и вылечить раны, а также допросить вот эту крысу, — поприветствовал я.
— Милость Сольтара с тобой, незнакомец. Твои раны обработают, но никто не войдёт в дом нашего бога связанным. Освободите мальчика, и о вас позаботятся.
— Эта маленькая крыса только что украла нечто незаменимое! Я хочу допросить его, чтобы узнать, где я смогу найти это.
— Тогда обратитесь к слугам Борона. Их господин привык к тому, что в его дом людей тащат связанными, — последовал ответ аколита.
Я взглянул в том направлении, которое он указал. Храм Борона находился на другой стороне площади, по меньшей мере, в тысячи недосягаемых шагах.
— Я умру от потери крови, пока доберусь туда.
Он пожал плечами.
— Нет ничего более незаменимого, чем ваша собственная жизнь. Отпустите мальчика.
Боги, как я мог забыть, насколько упрямы священники?
Мой колени дрожали, и я хотел сесть на ступеньку, но акалит поднял руку.
— Осторожно, незнакомец, если вы сядете туда, значит вошли в дом моего господина, и я освобожу мальчика.
Я терял терпение. Слева и справа лестницу окаймляли каменные перила, которые у подножья заканчивались массивными цоколями. Я молча повернулся и прошёл к правому, где бросил на землю мальчика.
Аколит последовал за мной, и его глаза расширились, когда я вытащил Искоренителя Душ.
— Остановитесь, во имя Сольтара! — испуганно закричал он, когда я поднял меч, но было слишком поздно, я уже всадил клинок.
Он растерянно стоял передо мной.
— Что ж, священник, что скажете теперь, мальчик всё ещё на земле вашего господина?
Он посмотрел на паренька и сглотнул. Затем медленно покачал головой.
Я разместил мальца так, что его шея лежала в углу между землёй и цоколем. Искоренителя Душ я воткнул в каменные плиты площади под углом к колонне, так что его лезвие замыкало угол между землёй и цоколем, и теперь в этом треугольнике была заключена шея парня.
Он пришёл в себя и смотрел на меня широко распахнутыми от страха глазами. У него было достаточно здравого смысла, чтобы молчать. На ногах меня держал ещё только гнев. Если обо мне вскоре не позаботятся, тогда этому маленькому ублюдку всё-таки удалось отправить меня на встречу с Сольтаром.
Я неуклюже встал на колени, казалось, моя кольчуга весит тонны, когда я опёрся на одно колено.
— Ты, мой мальчик, не будешь двигаться. Знаешь, что это за меч?
Он покачал головой.
— Это изгоняющий меч. Если хочешь закончить свою жизнь, можешь поднять голову. Ты даже не заметишь, как он тебе её отрежет. Как видишь, он достаточно острый, чтобы прорезать камень. Я не желаю тебе смерти и не хочу наказывать. Когда получу назад то, что ты у меня украл, я тебя отпущу. Но если хочешь, можешь умереть. Мёртвый или нет, ты ответишь на мои вопросы. Ты меня понял?
Он осторожно кивнул.
Я с трудом встал.
— Священник, — сказал я. — На вашей ответственности то, чтобы с ним ничего не случилось.
— Но я вовсе не это имел ввиду! — крикнул он.
Я остановился. Он стоял на одну ступеньку выше, всё же я мог смотреть на него сверху вниз.
— Священник Сольтара, ваши слова дали мне выбор либо отпустить его, либо убить, либо сделать то, что сделал я. Это компромисс. Компромиссы никого не радуют, вы должны об этом знать.
Он увидел мой взгляд и отошёл в сторону.
— Ах, — сказал я. — Я почти забыл упомянуть. Смотрите, чтобы никто не прикасался к моему клинку. Изгоняющие мечи не любят, когда их трогают чужие руки.
Я оставил стоять ошеломлённого священника и вошёл через большие двери в дом Сольтара.
24. О судьбе и надежде
Я стоял на коленях на каменной скамье недалеко от статуи Сольтара.
От доспехов я избавился с помощью двух храмовых слуг, и теперь моя рука лежала на полированном каменном столе. Кисть находилась на краю, приподнятая вверх подъёмом в камне. Окровавленный алкоголь стекал в желоб, и под столом попадал в чашу.
Напротив меня сидел старик в одеждах адепта Сольтара. Он только что обработал рану алкоголем, и теперь проверял её умелыми пальцами.
Не так просто было выдержать его пальцы в ране после омовения алкоголем и продолжать дышать. Мне не нравилась боль.
— Хм. Вы сказали вас зовут Хавальд?
Я кивнул.
— Боюсь, дела плохи. Он разорвал ваши вены и под ними сухожилия. Рана загноится, и вы потеряете руку. Посмотрите, ваши пальцы уже сейчас посинели. Мне придётся ампутировать.
Я закрыл глаза. Боги, на кой леший? Если бы я хотел ампутировать, Искоренитель Душ сделал бы мне одолжение!