— Один из мечей в вашем багаже зовётся Ледяным Защитником. Он принадлежал наследнику престола. Вам исзветна судьба Второго легиона.
Я не ответил, поощряя его продолжить.
— Второй легион Быков окружают много слухов. Он никогда не проигрывал в бою, а потом уходит в горы… и о нём больше никто никогда не слышал. Существует легенда, что он вернётся, когда империя окажется в тяжёлом положении.
Я пытался контролировать выражение лица, но, видимо, был в этом не лучше Армина, потому что он улыбнулся.
— Вы что-то знаете, эссэри.
— Да. Но ещё не время. Будь терпелив, — я посмотрел на него. — Недавно, когда ты расчёсывал волосы своей сестры, я задавался вопросом, могу ли тебе доверять. Я могу?
— Даже если мне будет грозить смерть. Я перед вами в долгу за смерть Ордуна, за мою жизнь и за то, что вы дали предназначение моей сестре.
Предназначение. Я подумал о воре Селиме.
— Предназначение дают только боги, — я посмотрел на Хелис. — Она мне кого-то напоминает.
— Я могу сказать, кого, — тихо произнёс Армин. — Несомненно, вы возвели в честь Серафины статуи. Поэтому вы её узнали. Она могла бы быть близняшкой Серафины.
Я закрыл глаза. Боги! Я вдохнул полной грудью и когда я в этот раз посмотрел на Хелис, мне показалось, будто пелена спала с глаз. У меня были только фрагменты воспоминаний мёртвого, но одно из них — смеющееся лицо. Когда я увидел её душу в ледяной камере смерти на постоялом дворе, она была голубым огнём святого Эльма, черты её лица почти неразличимы. Когда Серафина говорила за Зиглинду, её лицо в некоторой степени приобретало эти смутные черты. Даже если Хелис была лет на десять младше Серафины, всё же теперь я видел черты воительницы отчётливее и ярче, чем когда-либо прежде.
Серафина сообщила Зиглинде, что становится слабее. Я почти надеялся, что между тем она уже полностью исчезала, поэтому ничего не узнает о судьбе Хелис.
Я решил не рассказывать об этом другим.
Я задумчиво разглядывал молодую женщину, которая заставила смеяться Фараизу, издавая булькающие звуки. Вот значит, как выглядела стойкая разведчица Второго легиона Быков. Неудивительно, что сержант любил её. Столп Чести. Он пообещал мне уйти, когда больше будет не нужен и сдержал слово. Он ушёл, когда Бальтазар сгорел в магическом свете.
Может он ушёл слишком быстро. Постепенно я начинал понимать, почему Зиглинда не хотела отпускать Серафину.
Я взял яблоко из чаши с фруктами и откусил.
Однажды я наблюдал, как ткут большой ковёр, один из тех, которыми украшают стены во дворцах. Ковёр с рисунком. У ткача был точный план работы, каждая нить проходила так, как он хотел.
Как далеко простирался рисунок всей этой истории? Закончился ли он с падением империи, с отречением Асканнона от престола? Или всё ещё оставались материал и нити для окончания? В этом случае ткач тоже сортировал нити, и я был одной из них?
Предназначение. Когда в то время я стоял перед вратами Сольтара и подо мной громыхали волны, ударяясь о скалы, я думал, что моё предназначение пройти через эти врата. Когда стоял с братьями ордена на перевале и видел наступающие орды, казалось, что моё предназначение умереть там. А несколько недель назад я штурмовал древний храм и был уверен, что моё предназначение — найти там конец.
Сколько раз Сольтар отверг меня?
Армин всё ещё ждал, что я продолжу разговор.
— Нет. В честь Серафины статуй нет. Но если я смогу, то воздвигну для неё статую. Я обещаю, что расскажу тебе всю историю, когда придёт время.
— Да, эссэри, — промолвил он, видимо недовольный моим заявлением. Но не стал больше расспрашивать.
Там, возле берега, находился ещё один корабль. Я вытащил подзорную трубу и тщательно осмотрел транспортное средство. Как можно узнать корабль работорговцев? Клетки, решётки цепи и вонь. И рабы. Это не он.
— Вы ищите корабль, перевозящий рабов, полагая, что там находятся ваши товарищи, верно?
Я посмотрел на Армина и кивнул.
— Капитан слышал о таком корабле. Мы доберёмся до места, где он причалил к берегу, примерно в обед. Вам не нужно волшебное стекло, чтобы узнать корабль работорговцев. Он всегда чёрный, его паруса и такелаж всегда чёрные и над ним всегда кружатся стервятники, — в его голосе слышалась горечь. — В Бессарине не всегда были работорговцы. Во времена империи они исчезли. Но вот уже около двух веков они стали настоящим бичом. В Бессарине всё продаётся, души, жизнь, честь. Поверьте, эссэри, так было не всегда. Когда-то Газалабад действительно был золотым городом, а не только позолоченным, — он прислонился к борту и закрыл глаза. Он выглядел усталым. — У города ещё есть надежда. В течение сорока лет пост эмира в Газалабаде занимало племя Льва. Оно сменило племя Лошади. Колесо вертится, эссэри. Хоть племя Льва и казнило племя Орла, но Столп Чести был родом из этого племени. Глава племени Льва — уважаемая и мудрая женщина, эссэри Фала. Она стара, но многие люди ежедневно молятся, чтобы боги ещё долго давали ей крепкое здоровье. Её сын, эмир, хороший человек, спокойный и образованный. Он у власти уже двенадцать лет, и многое с тех пор изменилось к лучшему. Но самая большая надежда города возлагается на дочерей эмира. Файлид и Марину. Марина — старшая дочь. Она вышла замуж за князя из племени Дерева и живёт далеко отсюда. Но говорят, она возвращается в город предков. Каждый день люди устремляются на зубчатые стены, чтобы проверить, приближается ли она уже. Файлид — её младшая сестра. Она молода, даже ещё моложе моей Хелис. Но уже с самого рождения Файлид была особенной. Когда ей было два, она принимала участие в заседаниях совета, в три — слушала у подножия храма Астарты учения жриц. Когда ей было пять, она укротила льва своей рукой и голосом. Она предоставляет работу в городе, ремонтирует стены, строит новые колодцы, верфь для новых кораблей. Раньше здесь было много леса, эссэри, но его вырубили уже много веков назад. Но Файлид орошает пустыню и садит новые деревья.