Сладости предлагались параллельно на небольших серебряных подносах, и они были то, что произвело на меня больше всего впечатления. Мне всё время приходилось спрашивать, что я ем, и о большинстве вещей я ещё никогда не слышал. Засахаренные фрукты, медовая выпечка такая сладкая, что от неё сводило зубы, но всё же я никак не мог остановиться и продолжал есть. А под конец груши, покрытые нежной сладкой субстанцией, которая была так хороша на вкус, что я смог бы съесть целую дюжину. Серафина знала, что это. Субстанцию называли шоколадом, слово, которое я постараюсь запомнить. Если коротко — это было впечатляющие пиршество.
После еды я быстро устал, и не только я чувствовал себя так. Учитывая напряжение последних дней, чистая кровать была для нас по-настоящему желанной. Комнаты, в которые нас отвёл молчаливый Золам, были обставлены не менее пышно, чем комната для приёма гостей. Там была широкая кровать, шкафы, стол и буфет, а также два стула из розового дерева. Фонарь, который зажёг для нас Золам, был с запахом и наполнил комнату ароматом роз.
За толстыми стенами силу бури почти не было слышно, но, казалось, что она уже утихает.
Хозяин постоялого двора уверил нас, что «небесный ветер» скоро пройдёт мимо; он сказал, что бури здесь обычно короткие, зато очень сильные.
Я попросил Вароша зайти ко мне в комнату, прежде чем мы ляжем спать.
— С девушками здесь плохо обращаются, — объявил Варош, не успев войти. — Я не могу просто проигнорировать это.
— Вы должны, — ответил я тихо. — Это не наша страна и не наше право. Мы гости под его крышей.
— Это неправильно, — настаивал он.
— Вы почувствуете себя лучше, если я скажу, что я согласен с вами? Но это не наша задача.
— Как вы можете молчать об этом, сэр Хавальд?
— Это просто. Я сразу думаю о том, что случится с нашими женщинами, если Талак завоюет город.
Варош одно мгновение стоял, затем глубоко вздохнул.
— Я не буду ничего предпринимать.
— Благодарю вас, Варош. Мы уедим, как только сможем. Желаю вам спокойной ночи.
— Сэра Лиандра, сэр Хавальд, вам тоже хорошей ночи, — он уже зевал, когда повернулся, чтобы уйти. Это было заразительно. Я зевнул так сильно, что побоялся вывихнуть челюсть, разделся, помылся и упал рядом с Лиандрой, которая уже спала, на кровать. Постель была удобной и тёплой. Когда я потянулся в последний раз, я сонно подумал, что ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким усталым. Я закрыл глаза и заснул.
18. Сила слов
Кровать внезапно стала ужасно холодной и неудобной, и мне недоставало близости Лиандры. Я повернулся к ней, и что-то холодное и твёрдое с громким звоном потянуло меня назад.
Я не лежал, а полусидел, прислонившись спиной к холодному камню, руки вытянуты над головой и обхвачены холодным, твёрдым металлом. В кандалах. Меня заковали в кандалы! Это был не сон. Кроме того, я был голым, каким меня создали боги.
— О, вы проснулись? — услышал я незнакомый голос. Рядом со мной зазвенели цепи, и я повернул лицо в этом направлении.
— Что… что случилось?
— Возможно, мне стоит представиться. Я Армин ди Басра, флейтист, акробат и сердцеед. Я родом из далёкого Янаса, где растут самые сладкие финики и где своим домом могут назвать самые красивые девушки. Я бы поклонился, — зазвенели цепи, — но нахожусь в том же неприятном положении, что и вы. Словно собака, прикованный цепью к стене.
— Я Хавальд.
— Там, где вам не хватает понимания, кажется вы скупы и в словах. Что ж, Хавальд, добро пожаловать в первый ад Сольтара — зал ожидания.
Я попытался выпрямиться, но был всё ещё слаб, а голова тяжёлой. Мир закружился, и на одно мгновение я был благодарен за то, что меня держат цепи.
— Вы можете сказать мне, что случилось?
— Нет ничего проще! Хотя я заперт здесь уже много дней, но острота моего ума и остроумие языка убедят вас в том, что я, Армин ди Басра, обладаю тем знанием, которое вам нужно.
— Янош! Варош! — крикнул я. Молчание. — Лиандра! Зиглинда! Натилия! Зокора?
— Это имена ваших богов? Зовите их ещё громче, и тогда случится чудо, дверь в нашу камеру откроется! Видите, я обладаю даром пророчества!
Действительно я услышал, как открылась дверь, и ко мне приблизились тяжёлые шаги.
— Какая собака лает здесь на весь дом? — выкрикнул хриплый голос.
— Не я, о, хозяин цепей и дубинки. Это чужеземец, в нужде он умолял о помощи своих богов. Пощадите его, он не знал, что для него лучше и…