Я посмотрел на молодую женщину, на Хелис. Она уставилась на стол и слегка покачиваясь туда-сюда, тихо напевала. В её руках спала довольная Фараиза.
— Позвольте мне быть вашим слугой, а Хелис кормилицей вашей дочери. В ней ещё кое-что осталось от Хелис, она сама, словно маленький ребёнок, со спокойным нравом. Только её глаза больше не сияют. Я не могу заставить себя убить её тело, господин. Поэтому ищу работу для нас обоих.
— Да, Армин, я нанимаю вас, — я сглотнул. — Я буду заботиться о Хелис. Но ты…ты можешь выяснить, наложил ли Орддун… наложил ли он руки на моих спутниц?
— Вы видели на его лице лик своих спутниц? — тихо спросил он.
Я покачал головой.
— Тогда он этого не делал. Видимо, был очень осторожен. Только вы, должно быть, невероятно его прельстили.
— Леандра и Поппет были бы для него намного интереснее, — тихо сказал я.
Армин пожал плечами.
— Кто знает, о чём он думал. Но я спрошу. Затем позабочусь о том, чтобы тело исчезло и выберу для нас лошадей. Если вы хотите ещё вовремя добраться до Газалабада, вы должны выехать утром и мчаться, словно демон. Солнце скоро взойдёт, осталось не так много времени.
— Хорошо, — сказал я. — Но нужно сделать кое-что ещё.
Он вопросительно посмотрел на меня.
— Отправьте ко мне самую старшую из женщин. Она будет управлять за меня этим постоялым двором.
— За вас, господин? Он принадлежит Фарду.
— Больше нет.
Я посмотрел на хозяина постоялого двора, он всё ещё стоял на том же месте и плакал.
— Хорошо, что ты напомнил мне о нём. Я ещё должен перекинуться парой слов с ним и вон тем, — я посмотрел на другого пленника, — потолковать с ними по душам.
Когда я встал, я заметил, что Армин хочет сказать что-то ещё, но не осмеливается.
— Что такое, Армин?
— Ничего, эссэри, ничего важного. Только… Я не вправе спрашивать вас об этом.
Я вздохнул.
— Я тебя не съем. Спрашивай.
— Эссэри, я… Просто…
— Что?
— Вы часто поёте? Вы поёте ужасно, ужасно фальшиво, и я не хочу…
Я встал и принялся за работу.
Когда мы утром отправились в путь, постоялый двор я оставил закрытым. Самая старшая из девушек, её имя я уже опять забыл, будет приглядывать за ним, пока я не вернусь. Перед постоялым двором, на небольшом холме, были воткнуты в землю два столба, каждый из них с прочной перекладиной наверху.
На этих двух Т висели головой вниз Фард и последний бандит, их артерии вскрыты традиционным способом. Они находились достаточно высоко, чтобы до них не добрались мелкие хищники. Перед местом казни я выжег на табличке из дерева описание их преступлений.
Армин помог мне с этим. Циркачи, похоже, расположившись у костра, передавали устно древние легенды. Таким образом, сказал мне Армин, империя раньше осуществляла правосудие.
— Но виселиц в виде Т здесь не видели уже много веков, — сказал он.
Он огляделся и изучил ряд копий, которые торчали из земли у основания виселицы.
— Вот это знакомо нам больше.
— Думаю, это знакомо везде, — ответил я, когда насаживал последнюю голову на копьё. Я помылся, и мы ускакали прочь.
От одной из голов, особенно громоздкой, остался один череп, и в нём была выжжена древняя руна. Некромант.
21. Золотой Газалабад
Мы действительно скакали, словно демоны и добрались до Газалабада в полдень следующего дня. Дня, когда рабов должны были продавать на аукционе. Уже в течении некоторого времени земля стала более зеленой, а на последнем этапе нашего путешествия она, наконец, начала соответствовать описанию Серафины. Когда мы по старой имперской дороге заехали на холм, и я увидел перед собой город, он произвёл на меня большое впечатление.
Высокие стены со странно изогнутыми зубцами и круглые башни светились в полуденном солнце жёлтым, почти золотым цветом. Газар, река, давшая городу его название и снабжающая землю зеленью, протекала по городу, словно стальная лента. По течению плыли десятки маленьких и больших речных барж или их по бечевникам тянули вверх по реке.
Огромная крепость, подумал я, намного больше, чем Келар.
Но когда мы подъехали ближе, и нас у главных ворот остановили охранники, я увидел, что эти впечатляющие стены были построены не из горной породы, а из обожжённых кирпичей. И не только это, везде были видны следы старости, небрежного отношения и разрухи.
В некоторых местах в валах были видны большие дыры, как будто кто-то большой ложкой сорвал кирпичи. Катапульты Талака восемь лет бросали в стены Келара камни величиной с человека… Эти стены не выдержали бы и недели. Я был разочарован.