— Изюм?
— Да.
Изюм и орехи. Однажды я наткнулся на эту комбинацию провианта, и у Эберхарда оказалось пол бочки изюма на складе. Их вес был почти на вес золота, и, собственно, не предназначен для потребления, а скорее для торговли, но для нас отличная еда в дорогу. И в этот раз у каждого из нас тоже был полный пакет.
Я без слов протянул Варошу свою долю.
Он начал кормить Зокору, она жевала и глотала, как будто от этого зависела её жизнь.
ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ.
— Надеюсь, что в этом есть более глубокий смысл, — произнёс Янош. — Этот звук сводит меня с ума.
ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ.
— Она никогда ничего не делает бессмысленно, — сказал Варош, не поднимая взгляда.
— Хотела бы я узнать, как у неё это получается, — Зиглинда взглянула на Поппет. Но женщина смотрела мимо неё, испуганно направив взгляд на Зокору.
— У неё есть талант манипулировать камнем. В храме Волка, чтобы напасть на меня, она вышла из скалы. Она двигается в камне, словно это вода, — объяснил я.
ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ.
После третьего пакета Зокора начала давиться, но продолжала есть.
— Что она делает? — спросил я тихо Лиандру. Я пытался различить что-нибудь за пределами сверкающего шара, но всё было бесполезно.
— Ей нужны новые силы. Варош? Она горячая?
Варош кивнул.
— Она ускорила функции своего тела, она поедает и сжигает саму себя, чтобы восстановить силы, — объяснила Лиандра, и это произвело на неё впечатление.
— Почему она не возьмёт силу из окружающей среды, как ты?
— Она не может. Она жрица, а не Маэстра. Она получает свои силы из медитации, молитв и ритуалов. Или из самой себя. То, что она только что сделала со светом, было для неё смертельно опасно.
— А разве ты не можешь создать свет?
— Могу. Но не такой яркий. Боюсь, есть причина, почему он должен быть настолько ярким.
— Лиандра, — Зокора села.
ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ.
— Да?
— Как долго продержится щит?
— Не знаю. Возможно, один отрезок свечи, не дольше.
— Сколько тебе нужно время, чтобы убрать его?
— Это можно сделать мгновенно.
— Хорошо, — Зокора снова опустилась на землю.
— Что… что это за монстры?
— Мы называем их Глубинными ползунами.
— Какое безобидное имя для таких чудовищ, — сказала Зиглинда и встряхнулась. — Я правильно поняла, что они распыляют кислоту?
ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ.
— Да, — когда Зокора продолжила говорить, она тяжело дышала. — Это их кровь, а кислота в ней каким-то образом создаёт тепло, так что они не замерзают. Нет почти никаких способов избавится от них. Они вроде ваших тараканов; при воздействии яркого света, они застывают на месте или убегают прочь.
— И как же их можно победить?
— Это очень трудно. Варош. Ты видел королеву?
— Альбиноса?
— Да.
Он кивнул.
В верхнем краю панциря, между мандибулами есть два отверстия. Величиной, как мой большой палец. Ты сможешь попасть в него болтом?
Во взгляде Вароша читалось сомнение.
— Возможно. Может, если выстрелю три, четыре раза.
— У тебя есть только один выстрел. И только одна доля секунды, чтобы прицелиться.
— Нет. Я ведь не Бриджит.
Бриджит была легендарным лучником из баллад и легенд. О ней говорили, что она может попасть в муху с расстояния в сто шагов. Я в этом сильно сомневался, с такого расстояния я даже больше не мог видеть мухи.
ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ.
— А разве наши мечи бесполезны? — спросил Янош.
— Чтобы пробить панцирь, нужно нанести удар с силой. И тогда тебя окатит струёй кислоты. А Глубинный ползун даже не заметит, что ты его ударил.
— Злобные монстры, — сказал я. — Что можно сделать ещё?
— Раздавить их камнями. Утопить. Поджарить в лаве. Если ударить топором между отверстий, то доберёшься до мозга. Он величиной с орех. Только не сможешь этого пережить.
— А что с королевой?
— Любой ползун сам по себе глуп и убегает, если слышит звук. Но вместе с королевой у них общее мышление, и они гораздо более опасны. Если убить королеву, остальные разбегутся. Или начнут нападать на всё, что двигается, включая других ползунов.
ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ.
Мы посмотрели друг на друга.
— А для чего она барабанит?
— Это наш единственный шанс, — ответила Зокора.
— Здесь что-то не так, — сказала Зиглинда. — У меня кружится голова.
— У меня тоже, — сказала Лиандра. Она потёрла вески.
Зокора горько рассмеялась.
— Леандра, этот щит, что он не пропускает во внутрь?
— Основой служит представление алмаза. В его состав входит алмазная пыль.
— Значит воздух тоже? — спросила тёмная эльфийка.
— Да. Но ведь его здесь достаточно.
— Но нам, чтобы дышать, нужен свежий воздух.
— Но и пусть немного воняет, какая разница.
— Нет, мы отравляем себя, — попыталась объяснить Зокора.
Я бестолково посмотрел на неё.
— Как это?
— Когда мы дышим, мы потребляем часть воздуха и превращаем его в кое-что другое, что мы больше не можем использовать. В яд.
— Мы выдыхаем яд? — недоверчиво спросил Янош. — Как это возможно?
— Поверь мне, — сказала Зокора.
ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ. ТАМ-ТА-ТА-ТА-ТАМ.
— Значит нас либо сожрут, либо растворят в кислоте, либо мы задохнёмся, — произнёс я. — Как обнадёживает.
ТАМММ-ТАММММ-ТАМММММ!
Земля тряслась с каждым ударом.
— Поппет, остановись! — крикнула Зокора. Затем подняла взгляд на Лиандру. — Все вниз, Линдра опусти щит. И… молитесь!
Я съёжился на земле, и щит погас.
Мы все лежали друг на друге, а в одном шаге передо мной находился Глубинный ползун. Он почти прогрыз известняковую колону. Впереди от земли поднимался дым, одна единственная лужа из кислоты и только круг из камня и льда, на котором мы все собрались, вдавался в эту лужу.
Но я не волновал Глубинного ползуна, он отступил назад.
Если бы существо, появившееся теперь, не светилось бледно-белым светом, то последующее зрелище разыгралось бы в темноте, невидимое для глаз. Но благодаря этому свету мы смогли его увидеть.
Сначала я подумал, что это гигантский червь, но затем увидел глаза, складки кожи, когти и рудиментарные крылья. Дракон. Я уже и раньше видел двоих, но не таких, как этот. Его чешуя излучала слабый свет.
Его хвост ударял по земле, издавая стук, из-за которого вибрировала почва, а сверху сыпались камни. Он не обращал никакого внимания на ползунов, его голова раскачивалась туда-сюда, его длинный, раздвоенный язык высовывался во все стороны, осязая воздух.
Струя слизи ударила ему в нос.
— Эти ползуны довольно глупы…, - Зокора говорила сдавленно и очень тихо.
Бледный червь поднял голову, вытянулся в полную длину на хороших пятнадцать длин, равных росту человека и открыл сою пасть.
— Закройте глаза и задержите дыхание! — выкрикнула Зокора.
Нас накрыла волна жара. Неподалёку я услышал треск, как будто огонь в камине нашёл в дереве смолу. Я попытался защитить лицо руками, всё же момент невыносимой жары стал для меня вечностью.
Затем жар постепенно снизился. Когда я снова осторожно открыл глаза, меня охватил страх. Менее, чем на расстояние двух длин, равных росту человека, земля тлела красным светом, становящимся всё темнее. Светящаяся зона была похожа на наконечник стрелы. Начиналась от камня, на котором сидела королева, в самом широком месте была хороших двадцать шагов в ширину и заканчивалась прямо перед нами. Нам повезло, что Зокора нашла для нас возвышенное место.
Хруст шёл от ползунов, которые взрывались от жара, разбрызгивая при этом фонтаны своей крови, которая тут же загоралась. Всё же тут и там обугленная нога или горящая мандибула ещё двигались.