Я вытер слёзы.
— Ничего, просто я должен отдохнуть. Армин, ваши слова, воистину, острее меча, вы его режете, а он даже не замечает, — сказал я тихо.
— А вы, воистину, более великий мастер, чем можно было представить. Ваши слова могут убедить железо. Скажите мне, о, Хавальд, покоритель железа, должен ли я теперь бояться за свою душу? Буду признателен, если смогу сохранить её ещё некоторое время. Она, конечно, не такая ценная, но она у меня единственная, и я к ней привязан. Без неё я чувствовал бы себя таким мёртвым.
— Что вы имеете ввиду? — спросил я.
Я устало прислонился к стене, пытаясь восстановить силы. Я чувствовал себя так, будто весь день бежал в гору с тяжёлой ношей на плечах. Мои руки дрожали, колени тоже, а перед глазами танцевали разноцветные огоньки. Но мне удалось сломать проклятый штырь.
— То, что вы спрашиваете, даёт мне надежду, что вы не некромант, проклятый богами, бич Безымянного для наказания мира. Если вы не окаянный грабитель душ, то я охотно назову вас другом, возможно, даже господином, если вы поможете мне избавиться от этих докучливых манжет. Но если вы поедатель душ… Клянусь вам, моя душа жёсткая и огрубевшая и, наверняка, вызовет у вас боль в желудке.
— Я не некромант, можете успокоиться.
— А может вы тогда маэстро? Мастер искусства?
Я покачал головой.
— Нет, мне жаль. Это всего лишь маленький трюк.
— Ни один трюк не может быть маленьким, если с его помощью можно добиться великого! Продолжайте со штырями, потому что завтра утром нас заберут на арену. Но, возможно, было бы уместно, если бы вы действовали немного тише. Совсем чуть-чуть. На незначительную малость. Может даже без звона в конце.
— Армин, я постараюсь.
Постепенно головная боль отступила. Я отыскал в старой соломе сломанный штырь и к моему удивлению увидел, что он блестит, как будто его отполировали, словно зеркало. Край излома даже не выглядел так, будто его сломали. Казалось, будто штырь был аккуратно разрезан пополам острым лезвием; металл здесь тоже блестел, словно зеркало.
Но там, где я прикоснулся к штырю, он стал тусклым и серым. Странный феномен. Может Леандра сможет мне объяснить его. На одно мгновение меня охватил страх, что я больше никогда её не увижу.
Я изучил обе части штыря, затем целый на левой манжете. Можно ли холод и жар приблизить ещё ближе друг к другу? Может тогда будет не так утомительно?
В любом случае Лиандра права: это была тяжёлая работа. Намного проще было бы выбить штырь молотком. Если бы был молоток.
В этот раз применить мой трюк оказалось проще. Было слишком темно, чтобы чётко видеть, что происходит, но и здесь у меня создалось впечатление, будто одно место штыря начало блестеть.
— Может мне начать шуметь, мастер Хавальд? Спеть песенку, зазвенеть цепями?
Армин. Опять. Я почувствовал, как моя концентрация ускользает, остановился и глубоко вздохнул, пока ждал, когда головная боль утихнет.
— Нет, спасибо. Просто не мешайте мне. Знаете, многое может пойти не так, когда тебе мешают во время подобного занятия.
— О, — сказал Армин, а потом действительно замолчал.
В полутьме камеры я осмотрел штырь. Посередине, там, где металл казался отполированным, его охватывало кольцо, примерно шириной с толщину ногтя. Следуя внезапной мысли, я потянул за манжету. С едва слышным щелчком штырь разломался на две части.
Я был свободен. Я открыл обе манжеты, зашевелил руками и, наконец, почесал голову. Как же было приятно.
— Действительно впечатляет. В этот раз я ничего не слышал. Могли бы вы порадовать и меня и освободить от моих цепей? Вы не пожалеете.
Я с сомнением посмотрел на него.
— Вы чужестранец и не знаете здесь ни обычаев, ни нравов, ни саму страну. Если бы я был вашим слугой, я, безусловно, мог бы оказаться полезным.
— Дело не в этом, Армин. Я просто думаю… Как насчёт того, чтобы для ваших цепей я использовал молоток?
— Для этого нужен молоток, а его нет, — сказал он.
— Я уверен, где-то тут он должен валяться.
Я снова одел манжеты на запястья.
— Что вы думаете об этом предложение, господин? Вы можете себе представить, взять меня в качестве своего слуги? Разве вам не нужна помощь, вы же слепой?
— Я не слепой, Армин.
— Не слепой? Я слышал, как охранники рассказывали, что работорговец проверял ваши глаза светом. Он был уверен, что вы слепой.
— Я был слепым. Теперь больше нет.
— Хвала богам, произошло чудо в этой жалкой камере! А я присутствовал, когда это случилось… и ничего не заметил! Может вы всё-таки уберёте штыри…
— Поверь мне, с молотком будет намного проще.
Я начал петь.
— Увидел парнииишка, как стоит служаааночка, с зооолотистыми волосами, преееекрасная как солнце!
Мальчик приподнял нооожечку…
— Боги, теперь он сошёл с ума, — выдохнул Армин. — Магия выжгла его бедный мозг!
— Тихо там! — закричал охранник.
— Когда служанка увидела ноожку, у неееё закружилась голова. Так что пааарнишка взял её за руууучку…
Дверь камеры распахнулась, и в неё ворвался охранник с дубинкой наготове, собираясь нанести удар. Из-за удивления я чуть не отреагировал слишком поздно, потому что на его поясе висело ничто иное, как Искоренитель Душ!
— Ко мне! — крикнул я
Клинок выскочил из ножен и прилетел мне в руку, сталь вспыхнула в тусклом свете, и я почувствовал его радость и возбуждение, когда мои пальцы сомкнулись вокруг знакомой рукоятки, а лезвие описало такую типичную для этого проклятого меча дугу.
Голова охранника отлетела в сторону, Искоренитель Душ искупался в крови умирающего, и ещё прежде, чем я повернулся к Армину и ударил два раза, кровь впиталась в сталь. В этот раз я разделил с ним чувство радости и удовлетворения, не стал сопротивляться, когда ощутил, как сила Искоренителя Душ перетекает в меня.
Армин сидел и широко распахнув глаза, смотрел на свои запястья. Обе манжеты были чисто рассечены на запястьях. Для Искоренителя Душ обычное железо не представляло препятствия.
— Видите, мне всё же не понадобился молоток, — заметил я.
Он медленно поднял на меня взгляд и сглотнул, не отрываясь, смотрел мне в глаза, и я прочитал на его лице страх, ужас и что-то ещё.
— Господин… Ваши глаза…, - прошептал он.
— Что с моими глазами?
Лиандра проверяла мои глаза и не заметила в них ничего особенного, в любом случае ничего такого, что могло бы объяснить слепоту.
— В них светятся серебряные звёзды, — выдохнул он, когда опустился передо мной на колени.
Я схватил его за тощие руки и поднял.
— Ерунда. У вас слишком живая фантазия.
В тоже время я задался вопросом, что мне напоминают его слова, но никак не мог вспомнить.
Я снял мою портупею и ножны с мёртвого охранника, но обнажённую сталь оставил в руке. Перспектива Искоренителя Душ тоже имела свои преимущества, для него дерево и камень не существовали.
Хотя раньше я редко использовал его способности, теперь не задумываясь, обратился к его зрению.
Я распахнул дверь камеры и оказался в маленькой комнатке, слева находилась оригинальная дверь подвала, прямо ещё одна стена с открытой дверью, а за ней я увидел мех ледяной выдры, лежащий перед открытым сундуком.
Я поспешил туда и улыбнулся. Охранник и в самом деле сделал мне одолжение. Он принёс мне Искоренителя Душ и в тоже время подсказал, где хранятся наши украденные вещи. Я слышал истории и легенды об изгоняющих мечах. Поговаривали, что их нельзя украсть у владельцев, потому что они всегда находили к ним путь назад. Теперь я уже в этом не сомневался.
— Армин, — я подозвал жестом циркача. — Помоги мне одеться.
19. Ужасный поцелуй
Наше снаряжение заполнило добрых три сундука. Даже золото и не огранённые алмазы Зокоры находились там. Я замер, когда увидел Каменное Сердце и Ледяного Защитника: их вид заставил меня понять, что мои друзья действительно находятся в затруднительном положении.