— В первый момент, когда он обернулся вокруг вас, я попыталась его оторвать, — тихо сказала Наталия. — Варош был с Зокорой, она перестала дышать, но Варош воззвал к милости Борона и одарил её поцелуем жизни, он не смог бы вам помочь, оставив умирать Зокору.
— Простите меня, сэр Хавальд, — тихо извинился Варош. — Вы ещё стояли и сражались, поэтому я выбрал мою госпожу. О вас я знаю, что Сольтар не хочет вас принимать…
Я закашлял.
— Это не гарантия того, что он уже больше не изменит своего мнения, — заметил я.
Варош кивнул.
— Я знаю, но…
— Я бы поступил точно также, — я посмотрел на Наталию. — Я чувствовал, как вы пытались оторвать от меня плащ. А что случилось потом?
— Я хотела его исполосовать, но было такое чувство, будто я режу влажную глину, я ощущала под моим лезвием вашу кольчугу, но оно не ранило чудовище.
— Как вы меня спасли?
— Никак, Хавальд. Я подумала о масле, решив обжечь чудовище, но руки не дошли. Всё это время плащ развивался и колыхался вокруг вас, пытался обмотать вас ещё крепче, но внезапно он замер, стал серым, затем вспыхнул тёмно-красным, словно раскалившийся металл, а потом ни с того, ни с сего взорвался в облаке из пара и дыма. То, что вы держите в руке, это то, что от него осталось.
Я постепенно вспоминал.
— Сколько времени это длилось? — тихо спросил я.
Мне казалось, что прошла вечность.
— Стал серым, потом красным и бах! — сообщила Зокора. Её голос звучал немного хрипло, но её глаза, несмотря ни на что, казались весёлыми, даже если она едва была способна на большее, чем опереться на руку. Она тихо рассмеялась, когда увидела моё лицо. — Если ты знаешь, что сделал, научи меня. Это было эффективно.
Это показалось мне самым большим комплиментом, который я когда-либо слышал от Зокоры. Видимо, она чувствовала себя так же, как и я. Пока говорила, в её тело вернулась сила, и она выпрямилась.
— Я вам рассказывал, как взорвал болт, скрепляющий цепи. Я не смог придумать ничего другого, поэтому испытал тот же трюк на плаще.
— Он сработал, — заметил Варош, помогая Зокоре встать. Лицо Зокоры всё ещё выглядело израненным, но больше не кровоточило.
— Как она смогла вас победить? — спросил я.
— Я была безрассудной, — призналась Зокора. — Я должна была убить её сзади. Она знала о нас, тёмных эльфах, и была подготовлена. В руке она держала стеклянную ампулу. Ампула содержала определённый газ, невероятно дорогой и редкий. Он погружает эльфов в долгий сон, который может продолжаться столетия. Этот газ: нужны годы, чтобы выгнать необходимое количество, его вырывают из пылающих недр земли, ценой огромного количества жизней, — она покачала головой. — Мне не понятно, откуда он у неё. Когда я почувствовал запах этого газа и узнала его, я попыталась задержать дыхание. В тот момент я должна была бежать, но была слишком гордой, всё же ещё надеясь победить её. Эта надежда была ошибочной. Газ одержал верх, — она горько рассмеялась. — В тот момент, когда спящий эльф испытывает помеху, он просыпается. А призрачный плащ был помехой.
Я задумчиво кивнул, массируя виски. Моя бедная голова всё ещё пульсировала, будто являясь наковальней безумного кузница.
— В тот момент, когда она почувствовала след Наталии в камне, она поняла, что мы здесь. Она заманила нас, знала, что вы хотите её убить, и ей был хорошо знаком ваш вид. То, что вы будите настаивать на поединке, было частью её плана.
— Да. И этот план сработал, — Зокора посмотрела на меня. — Этот враг пугает. Я не привыкла испытывать страх.
Я рассмеялся. Она удивлённо посмотрела на меня.
— Не понимаю, ты смеешься надо мной?
Я слегка коснулся её руки.
— Нет, Зокора. Нет. Я смеюсь не над вами. Я смеюсь по двум причинам. Во-первых, как говорится, смех помогает побороть страх. Во-вторых, до сих пор каждый раз ещё проигрывал враг. Я смеюсь, потому что думаю, что и он тоже постепенно начинает бояться, особенно вас.
— Почему меня?
— Вы не знаете? Вы непоколебимый оплот в нашей группе. Все здесь полагаются на вас, доверяют вам свою жизнь. Ночной Ястреб это знала. Если бы она победила вас, тогда лишила бы нас непреклонной воли, то есть вашей.
— Ты бы меня оплакивал?
— Это разбило бы мне сердце. И не только мне, посмотрите на Наталию и Вароша. Это хорошо видно по их глазам.
Я снова рассмеялся, это было легко.
— Видите, по этой причине враг должен вас бояться, и вот почему я смеюсь.
Она сглотнула, посмотрела на Наталию, затем на Вароша. Он сделал шаг вперёд и обнял Зокору. Её голова опустилась на его грудь.
— Я тебе уже говорил. Ты — моя любовь, — прошептал он.
Медленно, почти незаметно, она кивнула на его груди. Поверх её головы Варош посмотрел на меня. Его губы сформировали слово «спасибо».
Не за что было благодарить меня. Все слова, что я сказал, были правдой.
Я посмотрел на тело Ночного Ястреба. Болт пробил ей череп и лежал недалеко от неё. Совершенно обычный болт из тёмного дерева. Значит он не серебряный, мне только показалось.
Смерть разгладила черты её лица, её почти больше невозможно было узнать без этого горького выражения.
Я кончиком кинжала осторожно откинул в сторону её одеяние. На цепочки из чёрной стали на груди покоилась матово-блестящая, чёрная шайба. Я быстро снова накрыл шайбу одеянием, Безымянный бог мог видеть и слышать через свои священные символы.
Хорошо, значит он слышал и мои слова.
Я огляделся по сторонам в поисках трещины или бреши, но ничего не нашёл. Поэтому вытащил Искоренителя Душ, поднял его и два раза воткнул в камень. Когда я заплатил ему дань крови, он был нетребовательным, я почти ничего не заметил. Затем кончиками двух кинжалов я снял амулет Безымянного бога с шеи его служанки и сунул в глубокую трещину, которую создал для меня в камне Искоренитель Душ. Я отошёл в сторону.
— Боги! — вырвалось у Вароша.
Он уставился на трещину, побледнев. Я посмотрел вниз: из щели поднимался серый дым, и, казалось, быстро набирал плотность и субстанцию.
С проклятьем на губах, я отпрыгнул от щели и схватил Искоренителя Душ, но Наталия промчалось мимо меня и опустив руку в дым к горной породе, запечатала трещину. У неё вырвался тихий крик боли, но дым извиваясь и изгибаясь, казалось, со вздохом улетучился.
Я поспешил к ней и схватил за руку, которую она сжимала другой. Там, где дым коснулся руки, молодая кожа уступила место старой, стала морщинистой и с пигментными пятнами. Она смотрела на меня округлившимися, испуганными глазами.
— Спасибо, Наталия, ты действовала быстро и мужественно, — тихо сказал я.
Зокора подошла к ней и прикоснулась к знаку Безымянного пальцем.
— Это пройдёт. Ты молода, и твоя молодость прогонит старость. Это займёт некоторое время, возможно год, но доверься мне, Безымянный не сможет противостоять Астарте.
Наталия кивнула, но её глаза были устремлены на то место, где она запечатала брешь.
Я оглянулся на перекрёсток, там было всё как обычно. Я не понимал, почему нас никто не обнаружил, было лишь одно объяснение. Я повернулся в другую сторону. Этот канал был широким и высоким, намного шире других. Но здесь никто не построил ни одну хижину. Там впереди, в темноте, должно быть что-то было. Что-то, что наводило страх или запретило здесь жить.
— Мы потеряли время, — наконец произнёс я. — Она, — я посмотрел на тело у моих ног, — больше не сможет ответить на наши вопросы. Но я знаю кое-кого, кто сможет.
Я обернулся и посмотрел туда, где пересекались каналы.
— Кермил, — заметил Варош.
— Верно. Скажите, Варош, меня мучает один вопрос. Откуда вы узнали, что это не Зокора? Я понимаю, что вы хорошо её знаете, но свет был рассеянным, и ради святых богов, это был её голос!
Варош ухмыльнулся, в то время как Зокора удивлённо оторвала голову от его груди и вопросительно на него посмотрела.
— Мы видели, как вы встали на колени перед другой — так мы думали. Вы подняли руку и позвали нас, — объяснила Наталия. — И тогда Варош пристрелил её из своего арбалета.