Мы отнесли Наталию в каюту, где я прикрыл её своим плащом. Я постоянно поглядывал на её неподвижную фигуру. Неужели она действительно жива?
Тем временем Армин помог мне снять кольчугу, и, качая головой, разглядывал дыры в звеньях.
— Эссэри, вы ужасны. Как вы могли надеяться, что сможете противостоять такому количеству людей?
Я поднял левую руку и осмотрел красную полосу, которая пересекала моё плечо. Из покрасневшей кожи торчала чёрная точка. Я использовал кончик кинжала, чтобы высвободить её, затем схватил и вытащил сломанное звено кольчуги из плоти. Втянув через зубы воздух, потому что в этот раз мне действительно было больно, я выбросил сломанное звено за борт и зашевелил пальцами.
— Не такой уж это и подвиг, — наконец тихо ответил я. Спустив штаны, я помассировал небольшую вмятину в мышце бедра. — На них была кожа, а не кольчуга. Они были вооружены арбалетами, в этом и заключалось их искусство. Когда я оказался рядом, я просто выполнил работу мясника, а не воина.
— Я видел, что некоторые из них держали топоры. Один единственный удар таким топором… И с вами было бы покончено.
— Да. Но здесь нужно благодарить Вароша, он охранял меня, словно ангел Борона. Каждый раз, когда я не видел опасности, он посылал болт. Нет, Армин, это не подвиг. На мне была кольчуга, на них кожа, я был вооружён Искоренителем Душ, а они арбалетами. Ты сам видел, как свирепствовал меч.
— Да, эссэри, — сказал он. — Но вы не видели себя, как набросились на них! Клянусь всеми богами, они побледнели, потому что знали, что вы ангел Сольтара!
— Армин. Больше не хочу слышать от тебя подобную чушь. Это суеверие, или ещё хуже, богохульство.
Он опустил голову.
Я протянул ему из своего багажа кожаный мешок с инструментами. Он развернул кожу и посмотрел на щипцы и шило, что находились внутри.
— Ты можешь с этим обращаться?
Он кивнул.
— Да, эссэри, но у меня мало опыта. Кольчугу здесь редко встретишь.
Он взял мою кольчугу и начал удалять сломанные звенья.
— Хорошо. Теперь скажи, что ты нашёл у напавших на нас людей.
— Не считая мечей и арбалетов, всё находится в том мешке.
Я вытряхнул мешок. Золото и серебро блестело на отполированных досках, между ними лежали кольца броши и цепочки, а также несколько небольших футляров со свитками и кожаная папка.
— Откройте один из этих свитков, и вы узнаете, кто они.
Я последовал совету Армина и развернул свиток.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы разобрать витиеватый, трудно читаемый почерк. Но содержание было достаточно ясным. От имени эмира предъявителю этого письма — в этом случае некоему Хептару Тениму — засвидетельствовано, что он охотник за головами.
Я посмотрел на нашего пленника. Он голый и связанный, лежал в носу корабля и потел на солнце. Возможно, он и был этим Хептаром. Мне было всё равно. Ещё я не знал, когда у нас будет возможность поговорить с ним, но был уверен, что он расскажет всё, что знает. До сих пор, по совету Зокоры, никто не обращал на него внимания.
— Охотник за головами?
— Да, эссэри… Ой! — он потряс рукой. — Ты, проклятое богами исчадие ржавого гвоздя! Как посмел уколоть меня! — выругался Армин.
Шило соскользнуло и укололо его в палец. Он сунул палец в рот, пососал, а затем с сомнением, взглянул на шило.
— Палец ещё на месте, — сообщил я.
— Благодарение богам! — он изучающе посмотрел на кольчугу и инструменты. — Возможно, мне не помешает обучение, о Мастер Доспехов, прежде чем я выколю себе глаз.
Я посмеялся над его возмущённым тоном.
— Это не так сложно, Армин. Шило нужно только, чтобы держать звенья. Взгляните.
Я просунул шило через ряд звеньев, благодаря чему следующий ряд приподнялся вверх и с ним было легче работать.
Он бросил на меня взгляд, который мог значить что угодно и чуть ли не выхватил из рук кольчугу. Я подсчитал золото и серебро, которое только что высыпал на палубу. Это было небольшое состояние.
— Здесь почти одиннадцать крон, — сообщил мне Армин. — Десять из них — половина золотом, другая серебром — я нашёл в кошельке главаря, вместе вот с этим, — он шилом постучал по папке. Я поднял папку и осмотрел. Шириной она была примерно в две ладони, а длинной в четыре.
Поначалу я не знал, как её открыть, затем понял и распахнул. В ней оказались рисунки — нарисованы были мы. Лиандра, Янош, Зиглинда, Зокора, Варош и я.
— На этом рисунке вы получились не особо хорошо, эссэри. На нём вы выглядите намного старше.
Неудивительно. Это были портреты. И хотя художник больше всего сил вложил в лица, он включил и другие детали, например, воротник или плечи. По портрету Зиглинды я смог понять, когда был сделан этот рисунок. Плечо было оголённым, а такой откровенной она была только одним единственным вечером.
Но как бы хорошо мы не получились на рисунках, узнать нас по ним было теперь не просто. На этих портретах у всех женщин были длинные волосы, но, не считая Наталию, портрета которой не существовало, это уже давно не соответствовало действительности. Янош выглядел на картине, как бандит, которым он тогда претворялся, а я сам выглядел на сорок лет старше.
Варош, в свою очередь, казался более молодым, чем сейчас. Его лицо за последние недели приобрело характер и новые морщинки, которые ему шли. Благодаря им он выглядел более зрелым.
Когда почти умираешь мучительной смертью от сломанного позвоночника, конечно это изменяет человека. А сейчас он так же, как и я отрастил ещё бороду.
Эти портреты были старыми, всё же охотники за головами нас нашли.
Я встал и вернулся в каюту, где Варош как раз наполнял чашу водой, которую нагрел над небольшой жаровней. Он поставил её на пол перед Зокорой, рядом сильно раненным речным моряком. Мужчина лежал спокойно. Зокора провела ему рукой по глазам, небрежно бросив окровавленный наконечник болта через плечо в реку и вымыла руки.
— Как он? — спросил я.
Зокора подняла взгляд и покачала головой.
— Без моей магии я всего лишь хорошая целительница. А для этой раны этого недостаточно. Он спит, я смогла облегчить его страдания. Но боюсь, что начнётся гангрена, хотя я тщательно промыла рану.
— Священники Сольтара используют винный спирт.
— А мы перегонный грибной отвар. У нас есть винный спирт?
— Дерал! — позвал я капитана. — У нас есть винный спирт?
— Не так много, эссэри.
— Пусть Армин принесёт его.
Армин открыл люк в носу корабля и исчез в нём. Пару минут спустя он вновь появился, держа в руке слегка запылённую глиняную бутылку. Я указал головой на тёмную эльфийку.
— Вот, эссэра! — он с поклоном протянул Зокоре бутылку. Та вязла её, вытащила пробку зубами и выплюнув воск, сделала глоток.
— Я думал, что он для раны, — заметил я.
Она с упрёком на меня взглянула, наклонилась к лежащему без сознания мужчине и поднесла рот к ране. Мужчина приподнялся от боли, Варош подбежал и придавил его к полу. Зокора выпрямилась, посмотрела на меня и провела пальцем по месту вхождения болта.
Вспыхнуло голубое пламя, мужчина закричал, а я помог Варошу его держать. Раненый застонал и вскрикнул, застучал руками и ногами по доскам палубы, затем ещё раз застонал и обмяк.
Пламя потухло, Зокора положила руки рядом с раной и нажала. Вытекла тёмная, почти чёрная кровь.
— Это уже лучше, — сказала она. — Хорошая идея, попробовать другой компонент. Этот винный спирт вбирает в себя магию лучше, чем грибной отвар. Прежде всего, он вкуснее.
Она снова поднесла бутылку к губам и в этот раз действительно выпила.
Мужчина захрапел. Варош деревянными щипцами вытащил полоску ткани из кипящей воды, подождал одно мгновение и начал перевязывать раненого.
Он то и дело останавливался и дул на пальцы. Затем поднял на меня взгляд.
— Горячо, — сказал он.
Я кивнул, я сам это заметил.
— Вы что-то хотели? — спросил он.
— Посмотрите на это, — сказал я, открывая папку с рисунками.
Закора тоже взглянула.
— Они у тебя хорошо получились, Хавальд.
— Это не я рисовал. Всадники были охотниками за головами. Кому-то было не жалко заплатить десять золотых крон, чтобы нас убили. Эти рисунки были у них с собой.