— Кто она такая, что осмелилась говорить со мной так? — ошеломлённо спросила молодая женщина.
Я не сказал ни слова, сел у костра и положил рядом Искоренителя Душ. Из чаши я взял яблоко и откусил. Ещё и месяца не прошло с тех пор, как я мог есть только сморщенные зимние яблоки, поэтому я наслаждался свежим вкусом.
— Идите, — сказал я. — Если хотите умереть и больше никогда не увидеть свою дочь, тогда идите!
Она плюнула мене в ноги.
— Ты монстр! — крикнула она, набросившись на меня.
Идиот! — подумал я, имея в виду себя, потому что вряд ли мог выразиться ещё более глупо. Я с трудом уклонился от её кинжала. Она даже умела им пользоваться.
— Прекратите, эссэра, я неправильно… выразился! — отпрыгнув назад, я схватил её за руку с кинжалом. — Что я имею в виду… прекратите царапаться!… это то… что вы свободны… и можете… проклятье!… уйти!
Я оттолкнул её назад и отбросил в сторону кинжал.
Она, тяжело дыша, стояла передо мной.
— Браво, Хавальд, — сказал Варош с того места, где стоял рядом с братом и сестрой. — Это было очень чутко.
Я бросил на него сердитый взгляд, он ухмылялся. Брат и сестра тоже стояли и с любопытством наблюдали за происходящим.
— Сядьте, наконец! Вы гости! — крикнул я, и к моему изумлению, они одновременно опустились вниз, действуя так согласованно, что серебренные цепи даже не натянулись.
Вот тебе и ничего не понимают.
— Что вы имеете в виду? — с подозрением спросила молодая женщина.
— Если бы я мог исполнить три ваших желания, какие бы вы загадали?
— Моя дочь, моя свобода, твоя голова.
Боги, вот же упрямая женщина.
— Я исполню первых два. Однако хочу сохранить свою голову, — ответил я. — Сейчас стало немного яснее?
— Я не понимаю! — выкрикнула она и заплакала. — Моя дочь потеряна!
Боги, почему это досталось мне.
Я залез в сумку, и когда протянул руку, на ладони лежало шесть бусин янтаря.
Её глаза округлились.
— Где она? Где моя дочь! — она снова попыталась наброситься на меня.
— Если вы немедленно не сядете и не выслушаете меня, клянусь богами, я вас отшлёпаю! Она в порядке, и если бы вы меня выслушали, то уже давно держали бы её в своих руках.
Она не слушала. Конечно же нет. Она оглядывалась по сторонам. Здесь, на суше, ребёнка не было. Значит оставался корабль. Она побежала к нему.
— Нет, подождите!
Слишком поздно.
Я побежал за ней. Варош медленно захлопал в ладоши.
— Молодец! — крикнул он вслед.
Наверное, я позже убью его. Я мчался за ней по пятам.
Она добежала до корабля, экипаж уступал ей дорогу, решение, которое я не мог одобрить, но понимал их. Она увидела Хелис и бросилась на неё.
— Ты ведьма! Отдай мне мою дочь!
Хелис, защищая, накрыла собой Фараизу, Армин попытался встать между ними, но молодая женщина была быстрой и схватила Хелис за волосы. Сестра Армина начала плакать.
Армин попытался оторвать молодую женщину от сестры, но та, казалось, даже не замечала его.
— Ведьма! Дочь Болотной Змеи, отдай мне моего ребёнка!
Она поцарапала ногтями лицо Хелис, и Хелис испуганно вскрикнула.
Армин схватил молодую дворянку за руку, развернул её и дал пощёчину.
— Никто, даже вы, не будет так разговаривать с моей сестрой! — крикнул он, и в этот раз она его заметила, что неудивительно, потому что я ещё никогда не слышал, чтобы Армин так повышал голос. — Она даже ещё большая жертва, чем вы! — крикнул он. — Некромант забрал её душу и ребёнка. Она кормилица вашей дочери и любит её всем сердцем, и даже вам я не позволю её бить! Её грудное молоко спасло вашей дочери жизнь, и я не допущу, чтобы вы так отблагодарили её!
Он с негодованием оттолкнул её, чуть не швырнув в руки Зокоры. Та схватила молодую женщину за плечо.
— Сядь, — сказала Зокора таким тоном, который проник в сознание молодой женщины. Или это хватка Зокоры заставила её опуститься на доски «Копья»?
— Боги, — произнёс я, когда сел рядом. Она смотрела не на меня, а на Хелис, которая плача, пыталась успокоить Фараизу. Каждый раз, когда молодая дворянка хотела встать, мышцы на руке Зокоры напрягались, и молодая женщина снова сидела неподвижно.
— Неужели так трудно передать хорошие известия, Марина, Дочь Льва! Вы свободны, а ваш ребёнок жив!
— Что? — спросила она, и теперь, наконец, я увидел, что достиг её сознания. Я вздохнул.
— Хватит кричать, словно истеричный мужик! — сказала Зокора со сталью в голосе. — Ты женщина, значит веди себя так!
Я заморгал.
— До вас, наконец, дошло? — всё ещё возмущённо спросил Армин. — Боги услышали вашу мольбу, — он вопросительно посмотрел на меня. — Это её ребёнок?
Я кивнул.
Он наклонился, забрал у немного сопротивляющейся Хелис из рук младенца и осторожно протянул его молодой дворянке.
По палубе пронеслась тень. Я подал Варошу сигнал. Он встал и подошёл ближе. Сестра и брат переглянулись и тоже встали.
— Варош, — сказал я, когда он был достаточно близко. Я поднял взгляд на стервятника. — Он летает для вас слишком высоко?
Он проследил за моим взглядом.
— Только почти.
— Было бы неплохо, если бы он упал вниз. Я бы также не имел ничего против, если бы это оказалось для него сюрпризом.
— Я постараюсь это устроить.
Брат и сестра стояли на берегу и с милой улыбкой наблюдали, как Марина обняла своего ребёнка. Молодая дворянка тихо, но душераздирающе плакала.
Зокора ее отпустила.
— Я знал, что она не может быть вашим ребёнком, эссэри, — тихо сказал Армин. — Не с этой кожей и глазами. Но что это её ребёнок… Вы же знаете, кто она?
— Да.
— С каких пор?
— С сегодняшнего утра, когда ты рассказал мне о племени Льва.
Он посмотрел на молодую мать, затем снова на меня.
— Вы отправились в путь не для того, чтобы спасти её?
— Ты знаешь, кого я ищу. Позаботься о них и о Хелис.
Я снова сошёл с корабля, подойдя к сестре с братом.
— Следуйте за мной, — сказал я и немного отошёл от корабля.
Они последовали за мной, и когда я сел, они тоже опустились на землю, внимательно за мной наблюдая.
Кланггг!
С высоты донёсся крик, который для стервятника был слишком человеческим. Я проследил взглядом падение птицы, пока та не плюхнулась перед нами на землю. Варош вышел из тени брезента и присоединился к нам.
— Хороший выстрел, — сказал я.
Он кивнул.
— Я тоже им доволен. Вы слышали крик?
— Да. Думаю, вы кого-то глубоко ранили.
— Это, Хавальд, так и было задумано.
Я повернулся к брату и сестре.
— Вы понимаете мой язык?
Девушка взглянула на брата. Тот покачал головой.
— Но ты недавно меня понял?
Он кивнул. Варош сел рядом, перевёл взгляд с брата и сестры на меня и пожал плечами.
— Ты меня понимаешь?
Он снова кивнул.
Боги. Он меня понимал, но не мой язык… пусть будет так.
— Вы свободны и можете идти.
Он покачал головой и поднял руку с серебреной цепью. Что с этой цепью не так? Она была такой тонкой, что он мог бы с лёгкостью её разорвать.
Оба одновременно дёрнули за цепь, так что та сильно натянулась… Раздался высокий звук, когда цепь завибрировала, но не порвалась.
Боги, они читали мои мысли!
Брат кивнул.
— Покажи мне цепь.
Он протянул свою руку. Манжеты были закреплены простым шплинтом, его смог бы вытащить даже ребёнок. Он поднёс к нему палец, и я внезапно почувствовал запах сожжённой плоти, он убрал палец и потряс рукой, так что манжета немного сдвинулась. Я увидел, как там образовались свежие пузыри от ожога.
— Вы не варвары.
Он покачал головой.
Я посмотрел на Вароша.
— Что мне вам посоветовать? Я и сам не знаю, — заметил он.
— Работорговец сказал, что я никогда не должен снимать с них цепи. Для меня достаточная причина, чтобы сделать наоборот. Я вытащил шплинт, и манжета открылась. Я ожидал реакцию, но они только продолжали на меня смотреть. Затем девушка протянула руку.