Пролезли под упавшим деревом и… увидели двух вооружённых автоматами солдат. Один держал на мушке Яну, другой – Сашу.
– Э. Стопэ. Кто такие? – грубо спросил первый.
– Да это же мародёрки, – ответил второй.
– Отпустите, мы не мародёры! – воскликнула Саша.
пШть. я февраль, тридцатому. февраль тридцатому. задержали двух малявок в штатском. производим опознание. пШть.
– Да ладно, а в сумарях тогда что? – осведомился второй и сдёрнул рюкзаки. Заглянув туда волчьим взглядом, швырнул их на землю.
– Почему мы мародёрки? – закричала Саша. – Это ведь ничейное.
– А это главный разберётся. Грузи их, – приказал первый.
пШть. февраль тридцатому. нужен транспорт. подозрение на шпионаж. повторяю, подозрение на шпионаж. пШть.
– У меня брат тоже на фронте служит, он вас всех проучит, лучше отпустите нас. Мы же свои! – голосисто сказала Яна.
– Доброволец? – спросил первый.
– Ополченец, позывной Моторама, слышали о таком?
– Слышал, – заявил второй и подошёл к Яне. – А. Да, я эту дылду знаю. У неё ещё приступы бывают. Ну их на…
– Ладнэ. Проваливайте. Но если ещё раз здесь застукаем – отвезём в штаб.
Первый закончил говорить и ткнул автоматом в рюкзаки. Девочки наспех подобрали свои вещи, развернулись и, не оглядываясь, убежали в город.
пШть. февраль тридцатому. отбой на транспорт. отбой. пШть.
∞∞∞
2.2
В этот день они счастливо покидают страну. Уже прошли регистрацию на рейс и миновали предполётный контроль. Мама сдала весь багаж, а у Саши остался рюкзак с мягкой игрушкой барсука, телефоном и фотографией семьи, когда отец ещё был жив.
Зайдя в комфортабельный салон, они поднялись на вторую палубу и подошли к своим местам. Саша уселась возле иллюминатора и принялась рассматривать здание аэровокзала.
Когда девушка заприметила рабочий аэродром, то искренне изумилась. Она не привыкла, что в аэропорту разъезжают гражданские самолёты, а не танки.
До сих пор Саша видела взлётную полосу наяву лишь у себя в городе, но ни разу оттуда не взлетала. Вскоре непрерывные ракетные обстрелы разобрали аэровокзал на молекулы. Каждый день от него отваливались куски, и новое здание становилось всё уродливей и уродливей. Дольше всего держалась диспетчерская башня. Её строили основательно и уничтожали тоже основательно, обстреливая с обеих сторон.
Сегодня семья переезжает в более спокойное место. Казалось, этот волнующий миг никогда не настанет. Саша смирилась и перестала верить в адекватность, видя, какой нечеловеческий ужас творится в их городе: десятки тысяч погибли бессмысленной смертью.
Девушка свыклась с мыслями, что и сама однажды станет просто числом в "Википедии" рядом с пунктом "Гражданские потери".
Однако всё позади. Благодаря интернету маме удалось подружиться с богатым мужчиной из далёкого северного государства. Он-то и выслал приглашение вместе с деньгами для трансатлантического перелёта.
Вдруг подошёл бортпроводник и попросил застегнуть ремень. Саша не знала, зачем, но согласилась. Она глянула в инструкцию и затянула ремешок, а стюард встал между рядами и приступил к рассказу, где искать спасательный жилет.
За спинкой кресла веселилась компания шумных ребят, которые оживлённо разговаривали. Смеялись. Но Саша их не слушала. Она глядела в иллюминатор и любовалась воздушными лайнерами на бетонном перроне.
Единственный пассажирский самолёт, который видела так близко, сбили прям над её головой. Пылающие обломки градом рассыпались недалеко от Сашиного города. Разодранный металл и клочки горящей одежды навечно останутся в памяти. Сложно вообразить себе нечто хуже, а она видела военный хаос собственными глазами: человеческие останки вперемешку с багажом и рваной обшивкой, беспорядочно раскиданные по колхозному полю.
Но даже такое страшное зрелище не помешает ей сегодня улететь!
«Если мне и суждено отойти в мир иной, пускай я умру в небе, на высоте. Это куда лучше, чем погибнуть от пули старых друзей», – думала девушка.
Она не могла осознать, вследствие чего всё так случилось. Не понимала, почему война пришла в её родной город. Ведь там люди честно работают руками. Спускаются под землю и выгрызают из глубоких недр право на хлеб насущный.
Таким был Сашин отец. Возвращался по вечерам чумазым снаружи, но незапятнанным внутри. Не лгал другим и добросовестно трудился.
Когда в их город начали прилетать фугасные снаряды, грубая боль и разрушение, отец не задумываясь отправился на защиту и сражался до последнего.