― Я свободно говорю по-испански. ― Я не стал ничего объяснять.
― Я забыла, ― сказала она, перейдя на драматический тон. ― Ты миллиардер, генеральный директор или что-то в этом роде. Наверное, тебе пришлось выучить иностранный язык, чтобы отдавать приказы простым смертным, которые на тебя работают.
― Мне нравятся другие языки, и я не генеральный директор, ― поправил я ее.
― Это еще хуже. ― Она с досадой прислонилась к стене. ― Деньги без цели.
― О? ― Это была не та атака, которую я ожидал. Я оказался одновременно застигнут врасплох и заинтригован. ― И ты полагаешь, что у меня нет цели.
― Все, что я знаю, это то, что ты появился, начал размахивать бумажником и давать большие обещания, а потом моя подруга бросила школу и сбежала с тобой в Париж.
― И ты не одобряешь выбор Теи? ― тихо спросил я.
Вопрос взволновал ее. ― Конечно, я уважаю любое решение Теи…
― Если только это не решение уехать со мной, ― заметил я.
― Она много лет работала, чтобы получить эту степень. Она любит виолончель. ― Она обвиняюще ткнула пальцем в фиолетовый футляр, стоящий в углу. ― И она даже не взяла ее с собой.
― Недосмотр, ― пробормотал я. ― Я хочу, чтобы Тея продолжала играть.
― Для тебя или для всего мира? ― потребовала она.
Еще одна неожиданная атака, и на этот раз она поразила свою цель. ― Я хочу того же, что и она.
― Разве? Потому что попросить ее уехать ― значило упустить возможность получить стипендию. Это позволило бы ей зарабатывать на жизнь музыкой. Ты можете предложить ей это?
Я молчал. Ей бы не понравился мой ответ. Оливия не будет рада услышать, что Тее не нужно зарабатывать на жизнь. ― Я никогда не встану между Теей и ее мечтой.
― Ты уже сделал это, ― сказала она, ― а потом разбил ей сердце, так что извини, если я не в восторге от того, что она живет с тобой.
― Принято к сведению. ― Мои пальцы напряглись, поправляя кожаные перчатки. Хорошо, что я надел их перед тем, как последовать за Теей, иначе я мог бы проделать дыры в подлокотниках потертого кресла из секонд-хенда.
― Ты мне не нравишься, ― без всякой необходимости закончила она. Это было ясно. ― И я тебе не доверяю.
― Стоит ли мне пытаться изменить хоть одно из этих мнений? ― Я приподнял одну бровь.
― Наверное, нет.
― Ты танцовщица, ― сказал я, меняя тему.
Она уставилась на меня. ― И что?
― Я просто поддерживаю разговор, ― ответил я. ― Я бы хотел узнать больше о людях в жизни Теи.
― Зачем? Ты ведь снова собираешься забрать ее, не так ли?
Я сделал паузу. Не было простого способа ответить ей. ― Моя должность требует, чтобы я путешествовал. Я бы хотел, чтобы Тея была рядом со мной, но она может остаться здесь, если захочет.
― Она не захочет. ― Оливия покачала головой. ― Я видела, как она смотрит на тебя. Она не может мыслить здраво рядом с тобой.
Я встал, услышав, как в комнате Теи застегнулась сумка. ― Это чувство взаимно. ― Я сделал паузу и предложил ей единственное утешение, на которое был способен. ― Я бы никогда не причинил Тее вреда. Она вольна принимать собственные решения.
― Ты уже причинил ей боль.
Опять это. Я заставил себя сохранять спокойствие. ― Этого больше не повторится.
Оливия встретила мой взгляд и нанесла последний удар: ― Лжец.
― Похоже, ты считаешь, что я использую твою подругу, ― хрипло сказал я.
― А ты используешь?
― Нет. ― Мой отрывистый ответ был встречен со скептицизмом. ― Но, полагаю, время покажет.
― И ты будешь крутиться рядом, да? ― Ее невеселый смех раздражал мои расшатанные нервы.
― Я буду рядом, пока она не попросит меня уйти, ― сказал я напряженным голосом.
― А если попросит?
― Я имел в виду то, что сказал. Тея вольна делать свой собственный выбор.
― В таком случае, Тея хотела бы, чтобы ее отвели на обед прямо сейчас, ― объявила Тея из коридора. На ее худеньких плечах висело несколько сумок. Я подошел и забрал их у нее. ― Рыцарство, да?
― Все еще думаешь, что оно умерло, котёнок? ― пробормотал я, изучая ее лицо в поисках признаков того, что она слышала мой спор с Оливией. ― Я возьму твою виолончель и подожду тебя в коридоре.
Я кивнул Оливии, пока выносил вещи Теи через входную дверь. Она лишь бросила на меня взгляд. Позволив двери закрыться за мной, я застонал. Я проигрывал ноль ― два, когда речь шла о том, чтобы завоевать расположение близких Теи. Я услышал, как Тея попрощалась с Оливией и, похоже, неловко обняла ее. Я старался не прислушиваться, но не моя вина, что в обветшалом здании тонкие стены.
Когда Тея вышла в коридор, я приготовил на своем лице маску невозмутимости. Она вздохнула, присоединившись ко мне. ― Хватит притворяться, будто ты не слышал всего этого, ― сказала она. Она потянулась, чтобы взять одну из сумок, но я покачал головой.