― Тогда тебе придется поверить мне на слово. Я выбрал Тею. И не передумаю. ― Я замолчал, надеясь, что он не станет спорить.
Но он не оправдал моих ожиданий.
― Но семейный долг…
― Она ― моя семья, ― оборвал я его.
― А мы? ― с вызовом сказал мой брат. ― Ты выберешь ее вместо нас?
― Не хочу, но выберу. Точно так же, как Тея выбрала меня.
― Если ты сделаешь это, они будут охотиться за тобой ― за вами обоими. У тебя не будет ни единого шанса, если за твоей спиной не будет стоять семья, ― заметил он.
― Тогда я надеюсь, что семья поддержит меня, но если ты не примешь Тею как Руссо, мы останемся одни.
Он разразился целым потоком проклятий, используя слова, которые, я удивился, что он вообще знал. Наконец он вздохнул. ― Я поговорю со всеми. Посмотрим, что я смогу сделать.
― Брат, ты не должен быть в центре этого.
― Поверь мне. Когда мать узнает, что ты уехал в Америку за смертной, тебе лучше быть на другом континенте. Она может сама оторвать тебе голову.
― Действительно. Мои губы сжались. ― Полагаю, мне не стоит брать Тею с собой какое-то время.
― Нет, ― задумчиво произнес Бенедикт. ― Думаю, тебе стоит присоединиться к нам. Если ты будешь держаться в стороне, это будет выглядеть так, будто ты прячешься. Численность ― это безопасность. Совет с меньшей вероятностью примет меры, если ты будешь среди нас. Возвращение может быть безопаснее, чем пребывание вдали, и это даст мне время выработать стратегию.
― Я не уверен, что ты сможешь убедить Совет или нашу семью принять Тею. Я не стану подвергать ее опасности.
― Джулиан, ты уже сделал это, когда привел ее в этот мир. Неужели ты думал, что сможешь вернуться к людям и обеспечить ей безопасность? Лучшее место для вас обоих ― это наш мир.
― К сожалению, мой дом ― это большая куча пепла.
― Это не имеет значения. С Парижем покончено. Сезон переезжает на Корфу, ― сказал он мне.
― Греция? ― удивленно сказал я. ― В декабре? Там все время будут идти дожди.
― Не в этом квартале. В любом случае, это как-то связано со следующим Обрядом, ― сказал он. Я почти услышал, как он пожал плечами.
Значит, я не пропустил второй. Еще одна плохая новость. ― И ты думаешь, нам стоит приехать?
― Я думаю, что если ты хочешь, чтобы твоя семья поддержала вас, тебе нужно попросить об этом. Мы будем на Корфу к концу недели.
Я на мгновение задумался. Уезжать было глупо, но оставаться ― самоубийство. Я взглянул на свечи, которые почти потухли. Я хотел жизнь с Теей. Если Бенедикт прав ― если я смогу уговорить свою семью, ― у нас будет шанс склонить Совет к нашей точке зрения. Шанс был невелик, но это был единственный шанс. ― Мы будем там. Я попрошу Селию найти нам место для ночлега.
― Нет, ― посоветовал он. ― Оставайся с семьей. Так будет безопаснее.
― Ты действительно в это веришь? ― спросила я, но он уже повесил трубку.
Я занялся уборкой лепестков и свечей. Как бы мне ни хотелось увидеть кольцо на ее пальце, было плохой идеей делать все официально до того, как мы встретимся с моей семьей в Греции. Сабина воспримет нашу помолвку как угрозу. Лучше было разыграть партию, как предложил Бенедикт, и сначала попытаться склонить их на нашу сторону.
Если это вообще возможно, в чем я сильно сомневался. Пройдя в спальню, я достал коробочку с кольцом и положил ее обратно в ящик. Придется подождать более подходящего момента. Я задвинул его, когда зазвонил мой телефон. Облегчение охватило меня, когда я увидел на экране имя Теи.
― Я уже начал беспокоиться о тебе, ― признался я, принимая звонок.
Но ответила не Тея.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Джулиан
― Скучал по мне?
Голос мягко вился вокруг моих воспоминаний, как домашний кот. Но под дружеским теплом скрывалось опасное течение. Я замер, глядя в окно на туманные сумерки, нависшие над городом. Густой туман размывал мир и заставлял городские огни плясать, то появляясь, то исчезая из виду. На меня нахлынули сразу десятки тревожных мыслей, но три показались наиболее актуальными.
Камилла была жива.
Это была моя сестра, ее я видел нападающей на чистокровных в Парижской опере.
И у нее был телефон Теи.
― Я пыталась связаться с тобой, ― продолжила она скучающим тоном, ― я даже отправила подарок в твой дом в Париже, но ты был так занят этой своей смертной.
Она устроила погром в Париже. Она сожгла мой дом. Она убила Хьюза. И если она была готова сделать это… ― Где она? ― Холодная ярость пронеслась по моей крови и нашла выход в моих словах.