Ладно, главное сейчас, чтобы предки не узнали о ее приключении. Ксюша пока не могла сообразить, за что именно ей попадет, если откроется правда, но в том, что попадет обязательно, не сомневалась ни одной секунды.
Стало немножко грустно, что вот произошло с нею что-то интересное, а рассказать некому. Единственная подруга прямо первого сентября укатила на спортивные сборы и вернется только через месяц. А в школе даже смысла нет рот открывать – если вдруг и послушают, то уж точно не поверят, поржут над ней только, и все.
Ксюша еще подумала о пострадавшем, поправится ли он, и о том, втором. Тут на душе у нее стало кисло, и Ксюша мысленно поблагодарила усатого за то, что не позволил ей увидеть труп, и он так и остался для нее абстрактным пострадавшим. Милиционеры сказали, что он умер мгновенно, так что сам не заметил, и Ксюша ничем бы ему не помогла. Упрекать себя вроде как не в чем, но все равно было тоскливо от мысли, что жизнь может прерваться от одного неосторожного движения.
Был человек, дышал, чувствовал, может быть, любил, а потом неосторожно повернул руль – и все закончилось. И ничего не исправить.
Только ближе к вечеру до нее дошло, что это неосторожное движение могло прервать и ее собственную жизнь. Даже ноги подкосились от этого внезапного понимания, и Ксюша впервые почувствовала, что холодный пот это не просто фигура речи, а вполне себе реальное явление.
Улегшись на свой диванчик, Ксюша спрятала голову под подушку и попыталась представить, как это – не быть, но тут бабушка позвала ее помогать с ужином.
– Я чищу картошку, следовательно, существую, – вздохнула Ксюша и поплелась в кухню.
За ужином Ксюша нетерпеливо ждала, когда диктор ленинградских новостей закончит свой нудный бубнеж и покажут какую-нибудь киношку, как вдруг в бравурном речитативе ей послышалось собственное имя. «Да нет, не может быть», – подумала она, но машинально взглянула на экран.
В комедиях герои всегда узнают ошеломляющую новость в процессе чае- или винопития и от удивления плюются, как будто гладят пересохшее белье.
Теперь Ксюша выяснила, что это просто штамп. При виде большой фотографии Ксюши во весь экран не поперхнулись ни мама, ни бабушка, ни она сама.
В какой-то прострации они слушали восторженный рассказ журналиста, как Ксюша, настоящая комсомолка и верная наследница пионеров-героев, закрыла своим телом ребенка, а потом действовала, как настоящий санинструктор на поле боя. Фотография исчезла, на несколько секунд в кадре появилась физиономия классной руководительницы, сообщившей, что Ксюша, оказывается, ядро класса и все на нее равняются, и в телевизоре начались новости спорта, а за столом воцарилось гробовое молчание.
Понимая, что это конец, Ксюша все-таки попыталась непринужденно улыбнуться и сделала глоток чаю. Звяканье чашки о блюдце прозвучало как колокольный звон.
– Позволь спросить: и как же ты относишься к вдруг свалившейся на тебя славе? – наконец процедила мама.
Ксюша пожала плечами.
– Или теперь, когда ты стала звездой, мне придется узнавать о том, чем занимается моя дочь, исключительно из телевизионных новостей?
– Ну мам, какая я звезда, так… – пролепетала Ксюша, краснея.
– В самом деле, Ксения, – включилась бабушка, – ты обязана была все нам рассказать. Сколько раз повторять, что ты ничего не имеешь права от нас скрывать, пока находишься на нашем содержании?
– Да я просто чуть-чуть помогла, самую капельку, – заныла Ксюша, – откуда я знала, что они так все преподнесут…
Мама прервала ее, наставительно подняв палец:
– И тем не менее ты обязана была во всем признаться! Представь, что мы бы не посмотрели сегодня новости, а завтра коллеги стали бы узнавать у меня подробности, а я ничего не знаю. Подумай, как бы я выглядела перед ними?
– Да, Ксения, ты очень огорчаешь нас своей скрытностью, – вставила бабушка…
– Я просто забыла…
– Забыла про то, что тайное всегда становится явным, – усмехнулась мама.
– И в самом деле странно, что сделали сюжет про аварию на дороге, – заметила бабушка, – все же у нас стараются не освещать такие вещи, все больше про рекордные надои сообщают трудящимся. Вот Ксения и не подумала, что правда выяснится таким неожиданным образом.
– Нет, это просто возмутительно, что ты утаила от нас такое событие! Убирайся в свою комнату!
Когда в голосе мамы появлялись визгливые нотки, Ксюшу два раза просить не приходилось. Она выскочила из-за стола.
– И хорошенько подумай над своим поведением, – напутствовала бабушка.
Усевшись за письменный стол, Ксюша послушно приступила к размышлениям. Ведь знала же, что попадет, и вот, пожалуйста, предчувствия ее не обманули. Чертовы телевизионщики, кто их только за язык тянул! Что, за целый день реально ни одного повышенного надоя, выплавленного чугуна или там съезда какого-нибудь партийного? Не о чем людям рассказать, кроме как о ее приключениях? Да еще такими заскорузлыми штампами, настоящая комсомолка, верная наследница…