Осмотревшись, снова прилег рядом, прижался к гладкой спине. Обнял пациентку обеими руками, вызвал черное одеяло. Оно моментально прилетело, накрыло нас и унесло в темноту.
После душной спальни свежий воздух моей квартиры показался сладким.
— Как сладко… — прошептала она. — Неси меня, милый, неси…
Мы лежали на диване в гостиной, достаточно узком. Блин, как же я не догадался стартовать из спальни, там же места полно! Приходилось вжиматься в спинку и удерживать Надежду Константиновну от падения. А наиболее удобным местом для удержания оказалась ее грудь. Ничего не поделаешь, такова геометрия женского тела.
Передохнув пять минут, я произвел обратное перемещение. Душный воздух спальни заставил поморщиться, других проблем я не почувствовал. Надежда Константиновна заворочалась, повернулась ко мне лицом.
Отлично! Пациент жив, значит, путешествие прошло штатно. Вот только в животе у меня бурчит, но это обычное дело. После прыжков с грузом всегда кушать хочется.
— Антон? — она сонно пригляделась. — Какой ты взрослый стал. Зачемпришел во сне? Если погладить, то почему остановился?
Легкий массаж всегда был моим коньком — пациентка повернулась комне спиной, уложила мою ладонь себе на грудь, и засопела.
— Надежда Константиновна, вы придете ко мне в сад, — я шептал тихо, но отчетливо, вкладывая в каждое слово посыл убеждения. — Встанете в шесть утра, и придете. Мы встретим восход солнца и просто поговорим. Посидим, поболтаем… А сейчас к вам вернется спокойный сон. Все будет хорошо, просто отлично, вам легко и покойно. Шумит водопад, течет речка…
Переложив руку на печень пациентки, я прочитал весь психологический этюд, от начала до конца. При этом усиленно думал о болячках, покидающих ее тело. Устал как собака, а что делать?
Надежда Козловская — центральная фигура в моих планах. Она была стержнем по всем задумкам. Не она пела бы в группе, а музыкальный коллектив выступал на фоне солистки. И в лучах ее славы должен был блеснуть Антон. Блеснуть, чтобы поступить в музпед на отделение струнных инструментов.
А следом следовало засветить Тамару Карапетян, поставив ее рядом со звездой. Этот союз будет недолгим. Тамару заметят, и она отправится в собственное путешествие по жизни. Надеюсь, такой вариант будет веселее, чем перекладывание экономических бумажек на гипсовом заводе.
Удивительно, но утром Надежда Козловская пришла. В симпатичном спортивном костюмчике и кедах! Ровно в шесть, трезвая и другая. Мешки под глазами стали меньше, одутловатость ушла. Она не то что бы помолодела, но посвежела точно.
— Вот, проходила мимо… — выдавила она, глядя выжидательно.
«А вдруг что-то перепуталось во сне?», — говорил этот взгляд.
— Здравствуйте, Надежда Константиновна, — вежливо привстал Антон. Сейчас была его очередь работать, я ночью потрудился ударно, имею право подремать. — Спасибо, что зашли. У меня к вам предложение.
— Да? — она подняла свои чудные глаза с поволокой.
Стол под яблоней был пуст, за исключением стакана с темной жидкостью.
— Выпейте, это травяной отвар.
В прошлой жизни Антон встречался с ней пару-тройку раз, когда Алена отпрашивалась у мамы в кино. Здрасте, и до свиданья. Да и о чем ей разговаривать с мальчиком, очередным ухажером дочери?
— Жизнь начинается, когда восходит солнце, — уложив свои ладони поверх рук женщины, Антон завел заученную речь. — Каждый новый день несет что-то новое. Вам хочется увидеть новое? Прожить интересный, яркий, насыщенный день? Можно выпить вина и забыться, но это путь в никуда. Мы способны все изменить, все в наших руках. Закройте глаза, представьте себе свечу. У вас нет никаких мыслей и забот, кроме созерцания свечи. Она горит ровным пламенем, вам покойно и хорошо. Медленно вдыхайте воздух, задерживайте дыхание. А теперь медленно выдыхайте. Повторяем еще раз: медленный вдох, задержка, выдох…
Антон работал полчаса. За это время Надежда Константиновна освоила несколько дыхательных гимнастик и азы аутотренинга.
— А сейчас вы пойдете домой, вымоете голову, и поедете на работу, в театр, — мягким убедительным голосом произнес Антон.
— Зачем? — она находилась в некотором трансе, легко поддаваясь внушению. Ей было непонятно, зачем она сюда пришла, к чему эти занятия, и зачем ехать в опостылевший театр.