Все хорошо, но соседи снизу, привыкшие к тишине, завтра претензии обязательно выскажут — в далекие прежние времена у них посуда в серванте звенела. И вот теперь эти времена вернулись. Ничего, откуплюсь армянским коньяком, лечение требует жертв.
— Негативная энергия выходит? — требовательно вопросил я. — Если вы чувствуете, что вам плохо и что-то тревожит, начните выполнять круговые танцевальные движения виолончелью. Вы вернете свою силу в прежнее русло и очистите ум от страданий.
— Ой, выходит… — задохнулась она, переходя от плавных движений в скаковой ритм фокстрота. — Мамочка моя, как хорошо негативная энергия выходит!
Получив положительную обратную связь, я порадовался за пациентку. Как говорил в подобных ситуациях дорогой товарищ Леонид Ильич Брежнев — с чувством глубокого удовлетворения.
Поутру Надежда Константиновна влетела козочкой к нам во двор. Ворвалась в буквальном смысле этого слова — она не шла, а парила, на полных губах блуждала улыбка, а глаза светились жизнью.
— Хорошо выглядите, — улыбнулся Антон.
Молодец, парень! Правду в глаза говорить легко.
— Спасибо…
— Как спалось?
Вроде бы простой вопрос задал парень, а в ответ Надежда Константиновна взглянула так, что Антон смутился.
— Мне показалось, ты знаешь мой сон, — лукаво улыбнулась она. — Ты же там был?
Тайна ночных снов всегда выглядит интригой, но здесь гипнотическое воздействие смешалось с явственными ощущениями женщины, обмануть. Ночная загадка ее волновала, но не тяготила.
— Конечно, был. Но не во всех, — солидно бросил Антон, вопросительно оглядываясь на меня. — Говорите, все останется между нами. Итак, вам снилось…
— Это деликатный момент, Антон. Хотя, с другой стороны, какие для тебя там секреты? — мелкими глотками Надежда Константиновна выпила травяной отвар чабреца, а затем подняла свои чудные глаза с поволокой.
— Мне снилось, будто я воздушный шарик. И ты меня накачиваешь, накачиваешь, а я становлюсь легче. Потом я взлетела, и не раз, а ты продолжал меня накачивать… А затем я лопнула мелкими брызгами, окончательно и бесповоротно, но ты продолжал меня накачивать. Какой хороший мальчик! Хотя не мальчик, ты был седой… Но все равно, крепкий, трудолюбивый! Не то, что некоторые. Жаль, что сон кончился.
Антон онемел.
— Дед, что за дела? — он судорожно листал страницы памяти. — Этого момента нет в базе данных!
— Цензура, брат, — вздохнул я. — Информация временно засекречена.
— Ах так? — выдохнул Антон. — Тогда ввожу ответные санкции: к Тамаре со мной ты больше не ходишь! Сам управлюсь.
Вот гадюка, а? И ведь не возразишь нечего! Кругом парень прав.
— Начнем? — Надежда Константиновна приняла расслабленную позу изакрыла глаза.
— Да, — спохватился Антон. — Делаем вдох через правую ноздрю, левую закрываем. Задерживаем дыхание. Теперь правую закрываем, выдыхаем через левую. Проделываем упражнение наоборот. Повторяем…
Глава четвертая, в которой речь пойдет о джазе, как стиле жизни:
сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст
Первая репетиция музыкальной группы состоялась у нас дома, на веранде.
Приглашения получили пианистка Вера Радина, бас-гитаристка Анюта Швец, лидер группы Надежда Константиновна Козловская и кандидат в барабанщики, командир комсомольского патруля Семен Трофимов. Ударную установку я еще не перетащил, однако бывшего десантника следовало заинтересовать, обольстить и заарканить.
Место встречи представлялось мне удачным — двор закрытый, родители на работе, да и, собственно, не репетиция нас ждала, а скорее организационное собрание. Тем не менее, Вера с Анютой явились облаченные по полной форме, в сценический образ «номер два». Короткие волосы Вериной прически торчали в разные стороны, обозначая продуманный порядок в хаосе. У Ани же, при стриженом затылке, длинная косая челка свисала набок. Кандидат в барабанщики Семен Трофимов от формы и боевой раскраски девчонок сразу выпал в осадок, переводя ошарашенный взгляд с пианистки на бас-гитаристку. А когда на порог взошла Надежда Константиновна, не осталось сомнений, что он уже заинтересован и обольщен.
Помолодевшая, изрядно посвежевшая Надежда обвела всех сияющими глазами и тихим голосом поздоровалась. Блестящий альт-саксофон она прижимала к темному строгому платью.