Кстати, не так уж и много фотографий я сделал. Даже не каждую десятую, а меньше. И это не болезнь двадцать первого века, когда щёлкали всё подряд, а изначальный расчёт. Я сам к такому пришёл, правда заметно позже. Фоткаешь много, печатаешь лишь самое лучшее. Плёнка-то стоила копейки, чего нельзя сказать про бумагу. Кстати, не я один тут такой хитрый, многие делают по несколько одинаковых кадров, чтобы напечатать только один.
Настоящее бережное отношение к каждому кадру началось в девяностых, когда подошли к концу советские запасы и появились всякие фудьжи и кодаки. Очень дорогие, причём как цветные, так и чёрно-белые. Помню как-то зашёл в фотомагазин и увидел там старую советскую плёнку по советской же цене. Учитывая тогдашний курс старого рубля к новому, вообще бесплатно. Оказалось, что никому не нужно, а списать не получается, сроки не истекли.
Почему-то все думали, что на новых автоматических аппаратах эту плёнку не проявишь. На самом деле она прекрасно проявлялась, только потом печатать фото на том же аппарате уже не получалось. И даже не потому, что сама плёнка такая плохая, просто автоматическая цветокоррекция на соответствовала стандартам СССР. В зависимости от освещения цвета могла получиться почти нормальными, а могли вообще непредсказуемыми.
Я купил всё, что нашлось в том магазине. Цвета не совпадают? Так на чёрно-белом фото этого не видно. Именно в таком качество почти всё отфоткал. Одну из сохранившихся отнёс в ателье году этак 2015. Цифровой автомат цвета откорректировал вполне нормально, жаль тех плёнок у меня почти не сохранилось. Но теперь такой ошибки не сделаю.
Глава 12. Жуль Верн, Донцова и Токарев.
Я уже говорил, как скучно взрослому в детском теле. Особенно в СССР. Это при том, что само тело, на меня явно как-то влияет. Некоторых поступков, будучи взрослым, точно бы не совершил. А сейчас считаю их почти нормальными, даже понимая несоответствие. Хотя тут скорее время виновато, а не страна. Думаю во второй половине двадцатого века было бы точно так же скучно и в любом другом месте. В первой половине двадцать первого - другое дело. Там был интернет, который позволял уйти от реальности в виртуальный мир.
Чтобы быть совсем честным, нужно признать, в виртуальный мир можно уйти во все времена. Даже не обязательно принимать для этого всякие вещества. Нет интернета? Ну и что, зато есть библиотеки. И есть уникальнейший шанс заняться повышением своего культурного уровня, прочитав всю мировую классику. В прошлой жизни в детстве это было неинтересно, а взрослому уже некогда. Так и получилось, что очень многое пропустил.
Сразу представил себе первоклашку с толстенным томом "Война и мир" в руках. А почему бы и нет? Приключенческая книжка про войну. Разве нет? Вот пусть кто-нибудь из взрослых попробует это объяснить первоклашке. Интересно будет их послушать.
Сразу вспомнился выпуск журнала "Ералаша" про встречу писателя со школьниками. Учительница предлагает ребятам поделиться, что им больше всего понравилось в книге автора? Неожиданно тянет руку двоечник, который в жизни прочёл всего три книги: Букварь, вторую и синюю. Тот начинает хвалить книгу и пересказывать своими словами наиболее понравившиеся моменты. О том, как один чувак подходит к другому и как даст под дых! А потом по чайнику! По чайнику!
Смущённая учительница вызывает отличника, чтобы тот спасал ситуацию. И тот спасает. Рассказывает о развитии сюжета и прочие умные вещи, пока не добирается до того места, где по чайнику! По чайнику!
Так что если меня кто-то спросит, что я вообще понял в такой книге, как "Война и мир" сумею достойно ответить. Например, Ушастый Пьер подходит к поручику Ржевскому и как даст по чайнику!
Но лучше всё же начать приучать окружающих к моему виду с толстой книжкой в руках с чего-нибудь более подходящего к возрасту. С Жюля нашего Верна, например.
Кстати, о Жюль Верне. В моё время было очень модно ругать Донцову. Особенно среди тех, кто её не читал. К чему это я и какая между ними может быть связь? Просто лет через сто, когда начнут назначать классиков начала двадцать первого века, у Донцовой оказаться среди них шансов куда больше, чем у любого автора, назначившего себя при жизни непризнанным гением. На примере Жюль Верна очень хорошо видно, что классиками чаще всего становятся коммерчески успешные авторы.