Второй сборник Центрифуги

Второй сборник Центрифуги

Ц2

ПЯТОЕ ТУРБОИЗДННИЕ

ВТОРОЙ СБОРНИК

ЦЕНТРИФУГИ

– АЙГУСТОВ –

– БИК – БОБРОВ –

– БОЖИДАР – БОЛЬШАКОВ – ГОНЧАРОВА –

– ИВНЕВ – ИОЛЭН – КУШНЕР – КЮВИЛЬЕ –

– ОЛИМПОВ – ПАСТЕРНАК – ПЕТНИКОВ – ПЛАТОВ – PTYX –

– РОСТОВСКИЙ – САРГИН – СЕРЖАНТ – СТРУВЕ –

– ХЛЕБНИКОВ – Ц.ф.Г. – ЧАГИН –

– ШИЛЛИНГ – ШИРОКОВ –

– ЮРЛОВ –

МОСКВА

ТРЕТИЙ ТУРБОГОД

Обложка работы НАТАЛИИ ГОНЧАРОВОЙ.

книга отпечатана

5 апреля тысяча девятьсот шестнадцатого года

в москве

типографией

«АВТОМОБИЛИСТ»

для

книгоиздательства

ЦЕНТРИФУГА

в количестве

ста восьмидесяти одного нумерованного экземпляра

и

девятнадцати именных

К читателю

Прямая линия есть кратчайшее расстояние меж двумя точками. Но линия наименьшего сопротивления есть линия кратчайшего достижения.

Приняв во внимание эти глубокомысленные правила… больше того, сердцем прилепившись к оным восклицаниям, стремительная ЦЕНТРИФУГА легко обращается – да-с! – в красноперую рыбу, – дабы влететь в твой почтеннейший рот, Любезнейший Читатель. Сей первый ЦЕНТРИФУГ'альный поступок есть чистое следствие из программы оной пункта первого.

Но оглянись же, глянь в право и влево, Читатель, – что это за Охотный ряд в трансцензусе вырастает меж нами? Кланяется тебе издалека, кланяется тебе, Читатель, красноперая рыба, – не умилен ли ее опечаленный взор? Увы, не нам через катки ходких солений и в прок просоленных парадоксов досягнуть! – консервы консервативн… тсс! – это направо за угол. Медианальная линия вереницей ломовых свозит из той вершины угла, где так недавно сошлись все точки и другие знаки препинания, однообразный товар: – «Пажалте-с сюда, господин, сижки только что получены, осетрина наваринская с пламенем! – снетки ладожские! кетовая икра с огнем!..»

Но невзрачный покупатель, живший в семидесятых годах на Петербургской стороне, покашливает в воротник: «А красноперая у тебя рыба, любезнейший?» – Но юфтеподобное брюхо гулко звякает тройкой ножей: – «Помилте-с! чудное-с дело! – севрюги не возьмете ли?…»

Так обрати же свое драгоценное внимание, Читатель, на все вышеизложенное. – Густая-перегустая месь: грибы сушеные, корнишоны, корнеплоды, рябчики сибирские, апельсины мессинские, белуга, сельдь, – прокопченое, просоленное, провяленное, – все прочности несокрушимой. И кому бы могло прийти в голову, что это обжорный ряд: – помилуйте! строительная контора: департамент недопустимости и благосклонного попустительства! Критика чистого недоразумения, том первый.

Обходом – с левого фланга – обойди же нас, сделай милость, Читатель, – (пункт второй) – оно юлит, бурлит, все то же, – медленный же грохот ЦЕНТРИФУГИ – зрелище славное! – и красноперая рыба прет – шире рот! – в красное горло.

К ЦЕНТРИФУГЕ нет путеводителей.

Ц.ф.Г.

Павел Широков

Красная комната

Памяти И. В. Игнатьева

В тихой комнате с красными обоями
На полу не смыть кровавых пятен,
В тихой комнате с красными обоями
Запах брошенности неприятен.

В том углу, где стол теперь, на стенах
Сбоку видны высохшие пятна.
Где-то жизнь, движенье в буйных сменах, –
Вечность здесь шуршала непонятно.

Тишина, утратив лень уюта,
Бережет болезненную тайну;
Шепчутся невнятные минуты,
Словно что-то вспомнили случайно.

Дух является грезить в красной комнате
От тоски бесцельного загробья.
Прикасается к мысли: «Вы не вспомните»…
В сердце опустелое беззлобье.

Летний пожар

С треском забегали красные звери
По обоям, ставшим медными.
Я едва успел выбежать в двери,
Чтобы не быть съеденным.

Остро и бешено прогрызая стены,
Выскакивали жадные зубы.
Там, где кружился дым, как пена,
Скоро остались только трубы.

С хохотом испаряя воду
И дом расколов, как орешек,
Красные звери спрятали морду
Среди костей головешек.

Мар Иолэн

Кинематограф

Ужель уберечься
Слева – рева, взрыва – справа?
Горой бульварного песка
Трамвай равнодушно бегущий снизу,
Когда блестка ее
Кущей порывает выси,
Мчится.
О, отрясывайся, –
Небо, сводящее дорогой,
Суд по́ходи мелкой
Молочнистый.