по поэтической сущности своей остался прежними штанами (1 журн. русс. фут. № 1–2).
Точно так же нельзя винить Шершеневича и за замену эпитетов при повторном появлении его стихов в печати, за разрезыванья и раскрошиванья по целому ряду отдельных пьес одного и того же, показавшегося ему удачным образа. Ведь все это говорит, как раз обратное тому, что хотел сказать автор, а виновники этого, конечно, все те же.
Таковы лирические достоинства стихов, собранных в «Автомобильей поступи» и «Быстри». Их лирическая природа, лежащая вне их самих, но неразрывно связанная с той тучей, которая производит грозу поэтического сегодня, не заставит нас проглядеть правду.
Броском вырвавшийся из целой плеяды поэтов, составлявших первую фалангу на рассвете футуристического дня, Шершеневич, выгодно выделялся в ней сравнительно со многими. Чрезмерная перегроможденность образами его стихов, разнообразие и новизна тем, не лирических, а, увы, только литературных, делало их красным лоскутом перед глазами читательского внимания.
С другой стороны хорошая школа, внимательное прохождение недурных образцов спасало их от печальной возможности стать исключительно лишь эпатирующей тряпкой обывательскому вкусу, и отдавая должное, нужно сказать, что, Шершеневич дал не один неплохой образчик поэзии будущего.
Теперешние его грехи мы более склонны объяснить зарвавшимся увлечением юноши, нежели вполне выявившейся сущностью взрослого человека.
Метод его творчества может сказаться и еще более губительно, если только автор не поспешит оставит его совсем. Если что и спасало его до сих пор в погибельных волнах собственного творчества, так это доброе прошлое и чрезмерная «литературная» осторожность. Другой бы на месте Шершеневича, конечно, не сумел бы отделываться настолько легко, и поэтому мы не теряем надежды встретить Шершеневича-поэта в третьей его книге, тем более, что маленькие уступки собственной теории в последнем отделе книги говорят о том же.
О «Зеленой Улице» я могу сказать лишь очень немногое.
Все это верно, все это так, но все это и так скучно, и так наивно доказательно, что, кажется, читаешь не книгу, претендующую на звание единственного труда по теории футуризма, а студенческий конспект какого то солидного курса.
Ответы Шершеневича его критикам, конечно, подлежат только его компетенции.
Конст. Большаков
ВЗЯЛ. Барабан футуристов. Декабрь 1915 г., стр. 16. Пгр. 1915 г., ц. 60 к.
Первый номер Петроградского журнала посвящен Маяковскому: две вещи его, статья и две статьи о нем. В остальном, не столь основательном материале журнала привлекает внимание приятно и крепко сделанное и весьма простое по структуре стихотворение Н. Асеева, менее занятен Б. Пастернак, давший вещь более слабую, сравнительно с напечатанными прежде, неинтересны совсем В. Шкловский и В. Каменский и приятна своей продуманностью и сделанностью вещь Хлебникова.
Из статей, – проста, продумана и в хорошем смысле с подъемом написана статья В. Шкловского об «Облаке в штанах»; остроумны параллели между Маяковским и символистами у О. Б., критик, как кажется, слишком увлечен Маяковским, тем не менее в его статье – правда сегодняшнего дня от этого ни мало не страдает,
Интересны и только две статьи Хлебникова. С большим одушевлением-вступительное слово Маяковского.
Из его же стихов обращает на себя внимание второе («Версты улиц взмахами шагов мну»…), являющееся даже по сравнению с «Облаком в штанах» шагом вперед и шагом совершенно неожиданных интересных возможностей.
Г. Лувенский
К. БАЛЬМОНТ. Поэзия, как волшебство. К-во «Скорпион» М. 1915. Стр. 93 + 7 (нен.) Ц. 80 к.
Новая книга Бальмонта производит совершенно странное впечатление. Нам хотелось поговорить об этой книге серьезно, ибо она написана о поэзии – но это мертвая книга. О чем говорит автор? – о, многое им затронуто. Сперва идет бесконечное перечисление космогоний, но автор не мистик, и все как-то поверхностно, неинтересно-мистическое дилетанство; а разве это любопытно? Много стихов, но автор никудышный стихотворец, и его стихи, небрежные по фактуре, шероховатые уступят какому хотите стишку Вяч. Иванова, Белого, Брюсова, Блока, Сологуба-до грозной же корявости футуризма им не дойти никогда. Мыслимо ли читать без искреннейшего возмущения такие строки: