– Переживаемое время оказалось весьма удобным для всякого рода саморазъяснений и автобичеваний. Сколько и куда! Хотя, конечно – хм… – странная одна черта у всех этих эпиталам, как то не без остроумия они и невинность соблюдают и капитал… да, вот именно, что капитал. Но мы, ставши за это время свидетелями колоссальных разложений и явственнейших микрофотограмм разных там – как это называется? – да, явлений – всякого, нда, порядка явлений, это мы то и дожили и до (слушайте! слушайте!) памфлетов. Как это пышно и богато! «Кто ж соперник Апполона?» – ну, конечно, как и полагается на нашей веселенькой планете, за это дело взялся самый скучный человек на земном шаре, которому впору бы быть словесником вологодского женского епархиального училища – г. Н. Я. Абрамович. Он то и написал памфлет на «Русское Слово». Собственно говоря – задача забавная – написать рецензию на газету. Давно еще как то Чуковский сокрушался о том, что у нас не рецензуют конфектные бумажки, папиросные коробки и прочую эстетику. Даже жаль, что эта чудная светозарная мысль, которая так и носилась по воздуху, вошла в голову г. Абрамовича. Отделал же он ее за это! Памфлет – одно слово это стоит пощечины, а у г. Абрамовича: жидель, пискотня, – «вечер был, сверкали звезды – на дворе мороз трещал – шел с памфлетом (г.) Абрамович – посинел и весь дрожал…» И главная соль брошюрки-такая старая, рваная, татарину проданная дребезжалка! – пожалуйте, не угодно ли: «Мы вспоили и вскормили неправду и черноту „Нового Времени“, мы же еще более утучнили… мы испуганно попятились… химера, созданная нашим испугом и нашей пассивностью… все плоско, все, как мы…» и так далее (стр. 30). Конечно, у «Русского Слова» нет ловкости, а мы бы на его месте при объявлении о подписке припечатали бы: «читайте нашу газету!! триста тысяч Абрамовичей читают нас! и все они, как мы, и мы, как они! Цена повышена исключительно вследствие вздорожания бумаги».
– В к-ве Центрифуга вышла «Третья книга от Федора Платова». На книгу наложен арест.
– В к-ве «Мусагет» выходит книга г. Боброва «Записки стихотворца». В книге напечатаны статьи: «Дерптские письма Языкова», «Любовь к Пушкину», «Недалекое будущее», «Учебник стихотворства», «Рифма и ассонанс», «Теория бар. Гинцбурга», «Две статьи по ритму», «О трехдольном паузнике» и «Согласные в стихе».
– Я. Грин выпустил одну за другой две новых книжки. Может быть, Грин будет писать не плохо, а теперь бы еще лучше воздержаться от бытовых рассказов («Знаменитая книга»), стишков в «Сатириконе» и таких издательств, как «Журнал журналов».
ПОПРАВКА
В сборнике РУКОног (стр. 43, второе примечание) эпиграф к IX альманаху эго-футуристов «Развороченные черепа» ошибочно приписан И. В. Игнатьеву. На самом деле автор этого четверостишия – Константин Олимпов.
Книгоиздательство Центрифуга
Сергей Бобров. Лирическая Тема, XVIII экскурсов ее области, с предисловием и примечаниями автора. – Стр. 32. М. 1914. (Распродано).
(Книжка г. Боброва – странная книжка. Ее задание интересно и значительно: по новому теоретизировать лирическую поэзию рассматривая, поэта с точки зрения действенности его лирического мира. Динамика и статика поэтического чувства представляются г. Боброву весьма сложными и почти математически-точными в своих законах, – «Утро», 1914, № 2328).
Руконог, сборник стихов и критики. Бобров – Божидар – Гнедов – Ивнев – Игнатьев – Иолэн – Крючков – Кузьмина – Караваева – Пастернак – Широков. – Стр. 46, М. 1914. (Распродано).
(Как и полагается истинным футуристам, гг. руконоги только себя считают настоящими, всамделишными футуристами… «Московские Ведомости», 28 июня 1914. – Когда вы возьмете в руки стихи (к-ва ЦЕНТРИФУГИ), и взор ваш остановится, напр., на следующем: (цитуется стихотворение «Турбопэан») – то вы уже готовы… истинным футуристом провозгласить «центрифугиста». «День», 1914, № 124. – В противовес этой пагубе, необходимо отвыкать читать, нужно отплевываться от всех тех изданий, первый год существования которых будут и последним их годом «Вечерние Биржевые Ведомости» – 6 июня 1914) – …Хотя эти издания нигде не были названы «футуристическими», однако на их участниках, особенно на (Боброве, Пастернаке и Асееве) влияние футуристических идей было несомненно… Но все же футуризм поэтов «Центрифуги»… имеет особый оттенок и сочетается со стремлением связать свою деятельность с художественным творчеством предшествовавших поколений… Стихи… (их) более тесно связаны с заветами прошлого: каждое стихотворение объединено единой темой, выражено в более или менее традиционных размерах, и только экстравагантность иных образов и постоянные исхищрения в ритмике указывают на стремление к новаторству… С. Бобров и Н. Асеев … показывают значительное мастерство техники … у Б. Пастернака чувствуется наибольшая сила фантазии; его странные и порой нелепые образы не кажутся надуманными: поэт в самом деле чувствовал и видел так; «футуристичность» стихов Б. Пастернака – не подчинение теории, а своеобразный склад души. Вот почему стихи Б. Пастернака приходится не столько оспаривать, сколько принимать или отвергать. И поэту скорее веришь, когда он говорит: «Вокзал, несгораемый ящик разлук моих…» и т. д. Валерий Брюсов, – «Русская Мысль», июнь 1914),