Так же бывало и на скучных уроках. Иногда Илья застывал над решением трудной задачи, а потом выныривал из песка, сосновых иголок и пенопластовых шариков – сначала со счастьем, что его не успели засыпать, и потом с ещё большим счастьем, что ничего этого не было. И ответ задачи уже откуда-то был в голове. Но это случалось не всегда, так что учился Илья неровно.
Однажды учитель отправил его на математическую олимпиаду вместо заболевшего Вадика. Случайно: просто Илюха жил недалеко и успевал добежать до школы. Он помнил, как зашёл в класс, как взял задание олимпиады.
А потом обнаружил себя в девчоночьем туалете. Хорошо, никто его там не видел, кроме уборщицы.
На вопрос учителя: «Как прошло?» – пожал плечами. Однако потом ему дали какой-то диплом второй степени. Правда, сразу после этого он нахватал семь двоек за один день. И учитель математики решил, что он перенапрягся. Зато перестал дёргать: «Волохов, ты где сейчас?»
Тихо подкладывал задачи разной сложности – и в конце урока забирал то готовое решение, то чистый лист.
Единственное, где Илья научился чётко проваливаться в эти вспышки сна, – стоматологический кабинет. Зубы достались плохие, лечить приходилось часто. Илья спокойно садился в кресло, открывал рот. Наблюдал за руками врача – больше нигде он так близко не видел женских рук, рассматривал поры и мелкие морщинки. Ногти покрашены сиреневым лаком, а безымянный палец – ярко-розовым.
…Как в племени Си, в древнем африканском племени, где безымянный палец считался особенным. Им нельзя было совершать никакой работы. Можно было использовать лишь в двух случаях: при игре на музыкальном инструменте и прикосновении к любимой женщине. С тех пор возникла традиция надевать на палец обручальное кольцо. А детям, чтобы не перепутали, какой палец нужно беречь и ни в коем случае не совать, например, в нос, ноготь этого пальца красили специальной глиной.
Лица у людей племени Си были широкие, почти азиатские, цвета крепкого чая. Но у Илюхиной невесты цвет лица был ещё темнее, почти чёрный; и очень длинная у неё была шея. Илюха любил смотреть на неё в профиль, когда солнце садится и тени становятся острыми. Он ещё ничего не сказал ей, только иногда ночами представлял её профиль с длинной шеей и прикладывал безымянный палец к губам. Спать было жарко, циновка из травы пахла травой и потом, по ней полз муравей и…
– Сплюньте, – сказала врач.
Илюха увидел яркий свет стоматологической лампы, послушно сплюнул, попросил салфетку. И незаметно приложил безымянный палец к онемевшей губе.
…Они шли с классом на экскурсию, выходили все вместе из автобуса и шли к монастырю. До монастыря было шагов сто, не больше.
– Я кошелёк забыл, я быстро, – сказал Илья и побежал обратно к автобусу.
На стоянке был маленький киоск с кофе и пирожками. Зачем он сбежал ото всех?
Непонятно; ясно только, что сейчас ему совершенно необходимо побыть даже не одному, а без них.
Кофе продавал азиатский паренёк с плохой кожей. С акцентом попросил «без сдача», Илюха выгреб из карманов мелочь.
И вдруг он услышал музыку. Тихо-тихо. Музыка была самая настоящая, не в голове. Крейцерова соната. Звонок у кого-то? Нет. Нет, точно: из-за кофейного прилавка.
– Это вы Бетховена слушаете?
Паренёк закивал:
– Да, да, люблю скрипка очень.
Илюха спокойно выпил кофе, дослушал коду первой части.
– Красиво.
– Написано в телефоне: «Крейцерова соната», – сказал паренёк. С телефона, значит, слушает.
– Я знаю, – ответил зачем-то Илюха, – я её играл.
– Скрипка играешь? – поднял редкие брови продавец.
Илья кивнул:
– Видишь, мозоли на пальцах…
Потом очнулся, побежал догонять своих. Его никто не успел хватиться, как раз только все собирались, и учительница никак не могла пересчитать всех девочек, щёлкающих на телефон монастырь, причём обязательно снизу, чтобы колокольня казалась выше.
«…Что это было? – думал Илья. – Ведь это не был сон, а всё же провал в совершенно другую реальность. Бетховен на автобусной стоянке… И зачем я наврал этому парню, мозоли совсем не от скрипки».
Бетховена играл папа. Илюха усмехнулся: вот что по-настоящему странно. Другие могут сказать: у моего папы «БМВ», и его подрезал один тип, и он… или: мой папа поймал вот такую рыбу, или: мы с папой ходили на футбол. А Илья мог сказать: мой папа вчера играл за стенкой сонату Бетховена. Он так давно её учит, что мы с мамой тоже выучили наизусть.