— И второй, длительный и самый полезный эффект — это стимулирование самой иммунной системы, — продолжил юноша. — Таким образом наибольшим эффектом обладают только сами эритроциты крови, а вот жидкая ее часть лишняя.
— Никогда об этом не слышала, — сказала мама Катя. — Мы набираем кровь в шприц, потом набираем дистиллированную воду, она гемолизирует эритроциты, получаем «лаковую» кровь и ее вводим внутримышечно.
— Это стандартный подход. Но это вызывает, как я уже говорил, ненужный подъем температуры тела, а сама «лаковая» кровь быстро рассасывается и на следующий день процедуру нужно повторять.
— Да, все верно, — кивнула мама Кати.
— Так вот. Я предлагаю совершенно другой подход. Полностью избавиться от пирогенного эффекта и оставить только иммуномодулирующий эффект этого вида терапии.
— Саша, — вмешался отец Кати, — я не понимаю. Аутогемотерапия при ревматоидном артрите не помогает, более того, она часто дает обострение.
— Вы абсолютно правы! — согласился с ним Старик-Саша. — Точно также, как и при невралгии тройничного нерва, потому что она стимулирует иммунную систему, а нам ее нужно подавить!
Глава 5
Собрание будущих «концессионеров»
— Объясни свою мысль, пожалуйста, — попросил отец Кати. — Я не очень понимаю, как стимуляция иммунной системы аутогемотерапией может привести, одновременно, к ее подавлению.
— Саша любит задавать такие загадки, — хихикнула довольная Катя, не скрывая гордясь своим кавалером.
— Давайте по порядку, — предложил Старик-Саша. — Начнем с определения, что такое ревматоидный артрит?
— Чтобы время не терять, даже спорить не будем. Излагай свою версию. Что там известно в Логосфере, — не отказал себе в ехидстве дедушка Кати.
— Хорошо, сейчас извлеку всю информацию доступную в Логосфере. Ревматоидный артрит — это тоже истинное аутоиммунное заболевание, при котором своя иммунная система атакует свою же нормальную соединительную ткань, вызывая, в первую очередь, поражение суставов. Этиология самого заболевания до конца неясна, — важно отрапортовал кавалер его внучки.
— Мы внимательно слушаем! — произнесла мама Кати.
— Спасибо! Одним из важных, но не совсем специфических тестов, для диагностики этого заболевания, является ревматоидный фактор. Это антитело против нормальных иммуноглобулинов человека.
— Позволь, Саша, — тут же вмешался довольный бывалый академик, обрадовавшийся предоставившейся неожиданной возможности, наконец-то, ущучить молодого вундеркинда. — Если это антитело, к одному из нормальных сывороточных белков крови, то почему этот ревматоидный фактор не вступает с ними в реакцию прямо в кровеносном русле и не вызывает гибель пациента?
— Хороший вопрос! — одобрительно кивнул Старик-Саша, и подумал про себя: «Старая школа, сразу видит корень проблемы! Не даром он академик!», и тут же пояснил вслух: — Этого не происходит, потому что для такой реакции нужна особая пространственная конфигурация молекулы иммуноглобулина.
— Саша, — строго сказала его подружка, — ты мог бы говорить яснее? Чтобы мне тоже стало понятно.
— Хорошо, — кивнул кавалер уважительно. — Проще говоря, с простой молекулой иммуноглобулина, которая просто плавает в крови, ревматоидный фактор не реагирует. Для этого, с ней должны произойти изменения, в результате которых, на ее поверхности должен открыться рецептор, с которым свяжется ревматоидный фактор.
— Очень интересно. И какие это изменение? — тут же спросил отец Кати. — Какие-то мутации?
«Ну-у, я попал. Вот объясняй им про Fc- и Fab-фрагменты иммуноглобулина класса G и углы между ними — с топографией рецепторов на Fc-фрагменте».
— Нет, для того, чтобы ревматоидный фактор вступил в реакцию с иммуноглобулинами, они — эти иммуноглобулины — сами должны вступить в реакцию с другими антигенами, образуя комплексы антиген-антитело!
— Подожди, Саша, — сказала, внимательно следящая за ходом разъяснения, Катя. — Иммуноглобулины, вступающие в реакцию с антигеном, выполняют роль антител. Так?
— Так! — ответил ее кавалер.
— И ревматоидный фактор, вступающий в реакцию с этими иммуноглобулинами, тоже антитело? Так?
— Так!
— Так это что? У нас получается два антитела вступающие в реакцию друг с другом? — удивилась девушка.
— Катя! Ты меня поражаешь! — снова удивился, остроте ума и быстроте реакции своей девушки, Старик-Саша. — Зришь в корень!
— Наша Катюша не только очень преданная и верная, она еще и очень умная! — с гордостью сказала мама Кати.
— Саша, — попросила Катя не реагируя на реплику родительницы. — Скажи кратко, что мы должны знать, а то я себя чувствую прохожей, случайно попавшей на научный симпозиум.
— Хорошо! Но я не мог в присутствии двух академиков и одного профессора говорить по-другому. Но я попробую попроще. При ревматоидном артрите, иммунная система вырабатывает ревматоидный фактор, который связывается с комплексами антитела-антигены. Например, при попадании микробов в организм, эти комплексы становятся очень крупными. Они застревают в микрокапиллярах суставов, где вызывают возникновение процессов воспаления, которые нарушают питание тканей, приводящих к их разрушению! Так понятно, Катенок? — улыбнулся Старик-Саша.
— Ну-у, более или менее, — неуверенно ответила девушка.
— А вот мы все поняли! — вмешался отец Кати. — Что ты предлагаешь?
— Я предлагаю подавить выработку ревматоидного фактора и, тем самым, снять один их важнейших факторов вызывающих патологические изменения в суставах.
— Подожди! — мама Кати прервала Старика-Сашу. — Я — как клиницист — про ревматоидный фактор. Ведь он обнаруживается и у здоровых людей, и для него даже существуют нормальные показатели. Значит, он не всегда вызывает патологию.
«Ну как вам рассказать об исследованиях в Исландии и Финляндии, где обследовали огромное количество здоровых людей. А потом, тех, у кого нашли ревматоидный фактор наблюдали в динамике. И что у семидесяти процентов здоровых, у которых выявили ревматоидный фактор, через пять лет развился ревматоидный артрит! Ведь эти исследования проведут спустя еще… лет так двадцать!»
— Я считаю, что ревматоидного фактора, у здоровых людей, быть вообще не должно. Просто он возникает за много лет до появления первых клинических признаков болезни. Те здоровые, кто имеет ревматоидный фактор, через пять лет заболеют ревматоидным артритом.
— Даже так? — удивилась мама Кати. — Так получается его появление — это ранний диагностический признак?
— Именно так!
— Все это очень интересно и познавательно! — нетерпеливо сказал отец Кати. — Саша, но можно уже перейти к тому, как мы будем лечить мою маму?
— Если кратко, мы будем подавлять выработку ревматоидного фактора.
— Очень кратко, однако! — сказал дедушка Кати. — Осталось объяснить сущую мелочь, как?
— Так же, как мы блокировали выработку вредных антител в нервной ткани у Вас.
— И что будет выступать в качестве трупного нерва в этом случае? — спросил отец Кати.
— То, что выступает мишенью, белком-антигеном для ревматоидного фактора.
— Саша! — строго сказала Катя. — Прекращай выпендриваться! Мой… — и она очень хитро посмотрела на своего парня, показав ему тайком кулачок.
— Я все понял, Катенок! — Старик-Саша тоже улыбнулся. — В качестве такого белка мы используем специально обработанный гамма-глобулин человека.
— Это тот, что изготавливают станции переливания крови? — уточнила мама Кати.
— Именно он!
— Но позволь, Саша, — вмешался дедушка Кати, — этот гамма-глобулин колют многим пациентам, как заместительную терапию при ослаблении иммунитета. Я не слышал, чтобы он помогал при ревматоидном артрите.
— Правильно! То, что изготавливают станции переливания крови — не помогают. На молекулах иммуноглобулинов, которые входят в этот препарат, рецептор для ревматоидного фактора закрыт.
— А как же их открыть? — спросила Катя.
— Давайте я вам нарисую! — предложил ее кавалер. Он взял лист бумаги и нарисовал букву «Т».