— Переодевайся. Думаешь я тебя голым не видела? — засмеялась Катя. Ее кавалер тут же обнял ее.
— Тихо, тихо! — сказала Катя, накрывая его губы ладошкой. — Ты обещал мне сюрприз! Или ты это придумал, чтобы меня к себе в комнату затащить?
— Нет конечно. Сюрприз не дома. Я сейчас. Я быстро, — вздохнул обломавшийся Саша и быстро надел костюм, который они купили в универмаге для школы. Катя просканировала его внешний вид критическим взглядом и вынесла свой безапелляционный вердикт:
— Вернемся, я его выглажу! В понедельник в школу, а он какой-то мятый весь. Ну ты готов? Идем! Саша пожал плечами и кивнул.
Когда они вышли на улицу, она взяла его за ладошку и спросила куда они идут.
— Сейчас увидишь, тут недалеко.
Они подошли к новому четырехэтажному Дому Быта.
Решение об их создании было принято еще в тысяча девятьсот шестьдесят пятом и в Академгородке он появился одним из первых. Имелись там различные мастерские и ателье в том числе. В одно из них он и привел Катю.
— Здравствуйте, — поздоровался он с мастером-армянином, — мой заказ готов?
— Готов, дорогой! Где ты так долго пропадал? Я уже волновался что ты не придешь! — мастер вышел и вернулся с двумя рюкзачками изготовленными из кожи. На один из них был приклеен розовый котенок, собранный из разноцветных кожаных кусочков. Смотрелся рюкзачок модно, а уж с таким котенком — еще и стильно.
— Это мне? — удивилась и обрадовалась девушка. — А какой котеночек милый! Мы идем в поход?
— Да, это тебе! Сейчас я рассчитаюсь, выйдем и я тебе все расскажу. А пока примерь, — ответил юноша.
Пока Катя водружала рюкзачок на спину, Саша рассчитался с мастером, и они вышли из здания на улицу.
— Ну рассказывай! — нетерпеливо попросила его подружка.
— Катенок, это рюкзачок не для походов. Точнее, для походов, но не в лес, а в школу!
— В школу? — удивлению Кати не было предела. — Кто же носит рюкзак в школу?
— Ты удивишься, но школьные ранцы носили еще в царское время. Они очень удобны, особенно для детей. Их не перекашивает в разные стороны, выпрямляют им спину и даже полезны для осанки. Но не слишком тяжелые конечно. Заметь, руки при этом остаются свободными. Правда, есть один недостаток.
— Какой?
— Я не смогу носить твой портфель в школу и из школы, — улыбнулся Старик-Саша.
— Сашенька, ты такой милый! — и растроганная, до глубины души подарком, девушка обняла своего кавалера.
— Катя, я хочу внедрить такие рюкзаки в массовое производство. Чтобы они были доступны всем школьникам! Но если ты стесняешься, то можешь с ним не ходить.
— Что-о⁈ Иванов! Вот тебе столько лет, а иногда кажется, что ума ты так и не нажил! — взорвалась его подружка. — Чтобы я — твоя подруга — бросила тебя одного в таком деле⁈ Так ты обо мне думаешь⁈ Вот умеешь ты обидеть человека ни за что ни про что! — и она обиженно отвернулась.
Глава 7
Клятвы и признания
Юноша обнял за плечи свою насупившуюся подружку.
— Катенок, прости меня старого дурака, — попросил он извиняющимся тоном.
— Иванов! Запомни хорошенько, старичком могу называть тебя только я! А ты не смей этого делать! — обняла в ответ его Катя. — Не обижай меня. Я этого не заслуживаю. А когда заслужу, все равно не обижай, а обожай!
— Конечно. Прости! А почему ты меня все время, когда сердишься, называешь по фамилии? — спросил с любопытством.
— Так моя мама всегда делает, когда сердится на папу! Вместо Витенька, говорит — Бессонов! — рассмеялась Катя.
— Скажи, Катенок, как ты думаешь, я заслужил приз? — жарко зашептал юноша на ухо своей подружке.
— Заслужил, заслужил! Но через несколько дней, — тоже шепотом ответила она.
— Почему? — огорчился Старик-Саша, уже рисовавший себе картинки их совестного веселого времяпрепровождения на диванчике.
— У девушек бывают такие дни, — покраснела Катя, — не злись! Я сама их терпеть не могу! Но без них у нас деток не будет. Ты же хочешь… наших общих детей? — она в упор посмотрела на него.
— Красные дни календаря? — улыбнулся юноша. — Конечно я не злюсь.
— Ну мы можем конечно, пошалить немного, но это будет очень неудобно! — вздохнула девушка. — И еще. Я все-таки переживаю.
— Говори, — кавалер внимательно смотрел на неё.
— Я все думаю про наших будущих детей. Биологически они ведь будут не твои дети. Для меня они будут родными, а для тебя… — она замолчала.
— А для меня?
— Для тебя они будут как бы… приемными что ли! Как будто ты их усыновил! Не родными! — решилась выложить мучающие ее мысли его подружка.
— Катенок, ну откуда у тебя такие глубинные терзания? — снова удивился Старик-Саша, которому подобное даже в голову не пришло. Хотя, с другой стороны, она абсолютно права. Физически тело не его, значит и дети не его.
— Не забывай, у меня дедушка и папа — академики, а мама профессор! — с гордостью ответила девушка.
Взглянув на нее и заметив обеспокоенность, Саша прекрасно понял, что надо как-то оправдываться, хоть он и не виноват вовсе.
— Хорошо. Смотри. Во-первых, они будут точно твои дети! И мне этого достаточно, чтобы относиться к ним с теплом. А во-вторых, а представь, что я был бы бесплоден. И нам пришлось бы усыновлять детей. Мы же оба занимались бы воспитанием этих деток и любили бы как родных. А так, они будут нашими, понимаешь? Не переживай об этом! — упокоил ее юноша, а сам подумал: «Про экстракорпоральное оплодотворение донорской спермой женщин, в семьях при бесплодии мужа, я ей рассказывать не буду. Жизнь сама расставит все на свои места. Вон как расставила. Где мое прошлое, а где я сейчас. В новом образе. Да уж. Вот тебе и жизнь».
— Спасибо. Знаешь, а я все время думаю над этим. Как так получилось, что в этом теле находится совсем другой человек. Но я не хочу, чтобы ты уходил! Не хочу, чтобы старый Саша вернулся! И все время переживаю, а вдруг это произойдёт? Мы уже поженимся, у нас будут наши детки, и вдруг раз! А тебя нет! — расстроилась Катя.
— Не произойдет! Старый Саша умер именно в тот момент, когда ударился головой об столб, и только поэтому я и смог в него попасть! Он уже никогда не вернется! — твердо ответил Старик-Саша, но беспокойство девушки поселило и в его душе тревогу:
«Как сказал древнегреческий философ Эпикур: „Не бойся смерти. Пока ты жив — её нет, когда она придёт — тебя не будет“. Но останется Катя и наши дети. Да уж подобные размышления могут этак далеко завести. А вообще, нужно будет обязательно заняться изучением этого феномена — попаданства!»
— Катенок! Я предлагаю отметить мое выздоровление и начало последнего нашего учебного года в школе — посещением кафе! Какое у нас в городе самое лучшее? Я угощаю! — решил он сменить тему разговора.
— «Шоколадница», — сразу ответила девушка. — А у тебя деньги есть?
— Твой парень не нищеброд! — с гордостью заявил Саша, вытаскивая из кармана пачку денег полученную от отца.
— Ой-ей-ей! Смотри какой Крез нашелся! — повеселела Катя. — Ну-ка быстро отвечай, откуда у тебя такие деньги, и что такое нищеброд?
— Деньги за новое изобретение. Их отец получил у себя на заводе, и это моя половина! А «нищеброд» — это сложно-составное слово состоящие из двух: «нищий» и «бродяга», — улыбнулся юноша.
— Хорошо! Сначала идем в кино! Потом пообедаем в кафе, а после погуляем в парке. А вечером я тебя познакомлю с бабушкой, за ней папа поехал! — предложила свой вариант культурной программы девушка. Саша с готовностью согласился. И они направились в кинотеатр. Там они взяли билеты на фильм «Айболит-66» — на последний ряд — и весь фильм целовались так, что нежные губы девушки, к концу фильма, совсем опухли.
Выйдя из кинозала, Катя смущенно прошептала:
— Спасибо тебе, Саш!
— За что?
— За то, что только целовался, не нахальничал и рукам волю не давал.
— Ну, в публичных местах я такого себе не позволю никогда!
— Почему?
— Потому что это оскорбит и унизит тебя в глазах окружающих. Они подумают, что если это можно мне, то это можно и другим! И будут думать о тебе как о легкодоступной и невоспитанной девице!