Можно, конечно, попробовать пристроить его в наш областной литературный журнал, подумал я, устраиваясь поудобнее на кровати, но, честно говоря, если уж говорить о периодике, хочется, чтобы тебя публиковали в центральных журналах с миллионными тиражами. А что у нас имеется кроме «Юности»? «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «Нева», «Москва», «Наш современник»… Плюс менее известные, но тоже толстые «Сибирские огни», «Урал», «Волга»… Варианты есть и, если уж речь идёт о гонорарах, в столичных, наверное, они повыше, хотя о деньгах в данном случае я думал в последнюю очередь. Да ещё знать бы наверняка, в каком примут на рассмотрение рукопись, а где пошлют. Или уже пошлют вряд ли. после того, как мой первый роман вышел в «Юности».
Ну даже предположим, если в каком-то издании и возьмут мою рукопись, не будет ли это предательством по отношению к Полевому? В какой-то мере да, но, опять же, не всю же жизнь мне печататься только в «Юности», тем более я там и так на следующий год место себе застолбил. Думаю, и сам Полевой не будет против, если в кои-то веки я отдам рукопись его друзьям-конкурентам. В конце концов, у нас не капитализм с его хищным оскалом, где каждый бьётся за личную выгоду правдами и неправдами. Те же журналы финансируются из одного источника, имя которому — государство.
Под эти мысли и стрельбу в телевизоре — на каком-то местном канале Вася поймал спагетти-вестерн, я и уснул.
Утро началось с лёгкой пробежки для всех: и кто накануне отстрелялся, и кому предстояло ещё сегодня выйти на ринг. С физподготовкой Саныч не переусердствовал, понимал, что организм между боями должен отдыхать, поэтому всё ограничилось пробежкой вдоль берега залива, после чего мы спустились на пляж, похожий на тот, где мы купались позавчера почти как две капли воды. Там прошла стандартная, разогревающая мышцы разминка, затем бой с тенью, далее нам разрешили водные процедуры в виде купания в море. Плавки мы не брали, поэтому ринулись в воду прямо в трусах, на ком-то были даже семейные. Но так как в эти утренние часы на пляже кроме нас почти никого не было, то и стесняться оказалось некого.
Позавтракав, всей командой поехали в «Олимпию», кому-то предстояло выходить на ринг, а остальным — переживать за товарища на трибунах. В третьем по счёту бою Лёха Никифоров дрался с представителем Венгрии, причём против него вышел именно тот парень, с которым он боксировал на турнире в Будапеште, старый знакомый, так сказать. Лёха спокойно и уверенно победил по очкам. В оставшихся четырёх поединках с участием советских спортсменов мы понесли одну потерю — Саня Лебедев по итогам трёх раундов уступил крепкому румыну Луче Ионеску.
Настроение в команде стало не таким уж и радужным. Руководство сборной, подозреваю, рассчитывало на 100-процентный результат по итогам предварительных боёв, тем более что в соперниках вроде бы особо сильные боксёры не числились. Но спорт — штука порой непредсказуемая. И тем более судьи, которые в равном бою советскому боксёру предпочли румына.
Что день грядущий нам готовит? Таким вопросом наверняка задавались не только Сан Саныч и Свиридов, но и мы, те, кому предстояло завтра и в последующие дни выходить на ринг. Соперники с каждым разом будут всё сложнее, и наши потери будут расти, это к бабушке не ходи. Но всё же сборная СССР считалась главным претендентом на общекомандную победу.
Назавтра мне пришлось выходить на ринг против болгарина Димитрова. Ниже меня на полголовы, однако с выдающимся плечевым поясом и бугрящимися бицепсами и трицепсами, он производил угрожающее впечатление. Был к тому же на год старше меня, а внешне, как и все южане, выглядел ещё взрослее. Одна только обрамлявшая мощную челюсть щетина чего стоила.
Я видел, как он вчера бился, во втором раунде сломил-таки сопротивление соперника, кажется, ирландца, хотя тот тоже смотрелся крепышом. Так что оппонент в 1/8 мне достался более чем серьёзный.
Что он и продемонстрировал с первых секунд боя, обложив меня градом мощнейших ударов. Вот только его акцентированным ударам не доставало скорости — вот что значит перекачанные мускулы — и как следствие, я защищался без особого для себя урона. В большинстве случаев просто двигался от него и в сторону, не забывая посылать в соперника одиночные, а иногда спаренные джебы. И это приносило успех. Если у меня к концу первого раунда лицо было чистым, я не пропустил по сути ни одного серьёзного удара, то у Димитрова под правым глазам уже наливалась гематома.
— Молодец, почаще его левой прямой доставай, — поддержал меня в перерыве Чеботарёв.