— Максим, ты как?
— Да вот, таблеток напился, в себя прихожу. Сань, ты как, выиграл свой бой, надеюсь?
— Ещё бы он у меня не выиграл, — опередил того с ответом Саныч. — Досрочно, в третьем раунде.
И так смачно шлёпнул Ягубкина по ягодице, что тот даже поморщился. Хм, шлёпни так тренер своего воспитанника или воспитанницу году так в 2020-м — его бы почти наверняка привлекли к уголовной ответственности за сексуальное домогательство. Сейчас это аналогично похлопыванию по плечу, никто из присутствующих в раздевалке вон даже и бровью не повёл. Как же всё в это время просто, таких слов, как абьюз и харрасмент, в СССР люди и не слышали.
В финале советская команда теперь представлена семью боксёрами. Единственная потеря — Лёха Никифоров, неожиданно уступивший бельгийцу Питерсу. Из соперников рядом никто и близко не стоял, можно считать, общекомандная победа нам уже обеспечена. Учитываются в первую очередь золотые медали, предположить, что все наши проиграют свои финалы, не мог, пожалуй, даже самый смелый фантазёр. Чудеса в спорте периодически случаются, но не настолько крутые. Можно, конечно, вспомнить Московскую Олимпиаду, там в финал также вышли семеро, если ничего не путаю, советских боксёров, а выиграл только Шамиль Сабиров. Но там все сливки сняли кубинцы, а здесь их, к счастью, нет, так что чудеса устраивать некому.
Да и не стоит их бояться. Такие же люди, как и мы, только… негры. Пока ещё так можно говорить, даже в Штатах. Чёрные поднимут голову лет через тридцать, и тогда уже попробуй скажи «негр» или «чёрный» — мигом обвинят в расизме, хорошо, если извинениями отделаешься. Так что будут сплошные афроамериканцы и афроевропейцы. А потом ещё и движение «Black Lives Matter» заставит белых вставать на колени перед чёрными, вымаливая искупления за грехи своих предков перед их предками. Сейчас скажи такое простому белому американцу — ни за что не поверит, покрутит пальцем у виска или вызовет полицию. Не то что бы я был скрытым или — боже упаси — явным расистом, но во всём должна присутствовать мера. Все должны быть равны, невзирая на цвет кожи. Заигрались ребята в демократию, вот и пожинайте плоды своей толерантности.
— А где остальные парни? — спросил я.
— На трибуне болели за своих, сейчас все у выхода соберёмся возле автобуса. Да, Георгий Иванович? Или в связи с этим… недоразумением будет какая-то новая вводная?
— Всё по плану, бутылку Пётр Петрович забирает на экспертизу, заодно в Госкомспорт позвонит, всё им рассказать. Там должны оперативно принять решение.
— Надеюсь, это решение будет правильным, — пробормотал Чеботарёв.
А меня опять скрутило. Рано я понадеялся на то, что «бунт подавлен», революционеры пока не собирались складывать оружия. Когда уже таблетки Биркина начнут действовать?!
По возвращении в отель Свиридов, как и обещал, заварил литровую банку крепкого чая. По пути мы ещё в аптеке купили несколько бутылок минералки. На всякий случай я предложил взять воду от другого производителя, мало ли…
Идти со всеми в столовую Биркин мне запретил, раздобыл только где-то горстку сухариков, которые я сейчас и хомячил под чай в номере руководителя делегации. Последствий отравления уже не ощущалось, но слабость всё равно присутствовала.
— Неужели греки могли пойти на такую подлость? — качал головой Георгий Иванович, глядя на то, как я пытаюсь добить банку с «чифирем». — И всё ради какой-то медали… Ведь ещё неизвестно, выиграл бы этот Ксенакис свой финал или нет. Неужто снова попытались бы провернуть фокус с отравленной водой? Нет, решительно не понимаю!
— А почему нет? Один раз им это почти удалось, если бы я не отправил соперника в нокаут — на третий раунд уже просто не смог бы выйти. Ну или вышел бы, обделавшись прямо на ринге. А потом и с поляком такой же фокус провернули бы.
Парни ещё в автобусе оказались в курсе моих приключений, тут же устроив бурное обсуждения этого скандального происшествия, кто-то (кажется, Вася Шишов) даже крикнул, что нужно ехать в полицию. Но Георгий Иванович всех утихомирил, заявив, что Афонин свяжется с Госкомспортом, и там пусть начальство решает, что делать дальше.
Весь вечер я прислушивался к своему организму. Нет, вроде не тянет справить нужду, если только отлить. Биркин прописал мне покой и ещё раз напичкал активированным углем, предупредив, что если я утром всё же схожу по-большому, то не должен пугаться чёрного цвета своих экскрементов. Такие вот натуралистические подробности… А что делать, c'est la vie, как говорят французы.
Таблетки вкупе с чаем произвели отличный эффект, утром я чувствовал себя почти как огурчик, ощущалась лишь небольшая слабость. На завтрак я готов был сожрать зажаренного быка, но Григорий Абрамович настоял, чтобы я ограничился куриным бульоном, который весьма кстати оказался в утреннем меню. В бульон по рекомендации Биркина я добавил сухариков, и слопал получившуюся тюрю за милую душу. А на десерт — снова стакан крепкого чая, заваренного мне Свиридовым. Даже неудобно стало, как все меня обихаживают.