– Я думал, круче чем вчера быть уже не может, – тряс он головой, словно не веря увиденному. – Но то, что мы сотворили сейчас… Это нечто!
Э-э, брат думал я, глотая услужливо поданный Гольдбергом чай, вот когда так будет бесноваться целый стадион – тогда да, будет о чём рассказать внукам. А это всего тысяча зрителей. Но в общем-то тоже приятно.
Директор цирка влетел следом за нами в гримёрку и несколько секунд хлопал глазами, прежде чем выдавить:
– У меня даже Никулин таких оваций не срывал!
А спустя минуту, выплеснув свои эмоции, устало закончил:
– Ребята, а можно, вы последний концерт проведёте не так… э-э-э… оглушительно? А то, боюсь, уже сейчас до руководства города донесут, что в цирке творится форменный бедлам.
– Так а мы что? – включил я дурачка. – Просто исполняем свой репертуар, кстати, утверждённый худсоветом, мы же не виноваты, что публика так реагирует.
– Да это-то я понимаю… Но хотя бы вот эту, на английском, можно её не петь? Вчера же не исполняли!
– Народ просил, как отказать? – пожал я здоровым плечом, делая брови домиком.
Владынин вздохну и обречённо махнул рукой. Поворачиваясь, бросил:
– Тут за дверью журналист из «Зари молодёжи» стоит, просится на интервью. Что ему сказать?
– Да пусть заходит, – легкомысленно вякнул я, опережая возможные возражения коллег по цеху.
Ну а что, жалко, что ли? Человек выполняет свою работу, может, рубля три заработает на болтовне со мной. Тем более какой-то веской причины для отказа я не видел, а нам тут ещё час почти куковать до начала следующего концерта.
За директора цирка закрылась дверь, а спустя несколько секунд после осторожного стука снова открылась, и в дверном проёме показалась… Нет, вернее сказать, показалось неземное существо. Почему-то именно такая аналогия первым делом пришла мне на ум. Девушка реально напоминала ангела во плоти: вся такая воздушная, включая невесомую, одуванчиком, причёску, а на аристократической бледности лице сияли казавшиеся огромными васильковые глаза.
По-моему, подобное состояние сейчас испытывали все присутствующие, за исключением разве что Лены, в глазах которой, как я успел заметить, тут же зажглись ревнивые огоньки. И чего это Владынину вздумалось вводить нас в заблуждение? Журналист… Вообще-то журналистка, да ещё какая!
– Здравствуйте!
Голос был подстать внешности, словно бы по небольшой гримёрке, в которой чудом уместилась такая толпа народу, рассыпались колокольчики.
– Здравствуйте, красавица! – опередил меня включивший режим «донжуана» Казаков, учтиво подвигая гостье свой стул. – Как вас звать?
– Полина, – смущённо улыбнулась девица, опустившись на краешек стула.
– Полина… Какое чудесное имя, отправляющее нас в прекрасный девятнадцатый век. Полина Виардо, Полина… В общем, много их там было, Полин. Так кто же из здесь присутствующих вас конкретно интересует? Надеюсь, один из вопрос будет адресован и мне?
– Ну вообще-то редактор просил интервью с Максимом Варченко, – захлопала длиннющими ресницами Полина.
– Эх, не судьба, – хлопнул себя по ляжкам Саня с напускной обидой. – А я-то рассчитывал…
– Хорош уж, Саш, девушку смущать… Полина, давайте не будем тянуть резину, задавайте свои вопросы.
Вопросы, впрочем, от стажёрки газеты «Заря молодёжи» оказались банальными. Но мне просто нравился процесс общения с ней, даже несмотря на периодические подколки от своих музыкантов. Особенно старались Юрец и Саня, последний вообще по поведению выглядел старожилом коллектива. Не иначе перед саратовской журналисткой распетушил хвост.
Но она смотрит только на меня, распахнув свои неимоверно огромные, как лесные озёра, глазищи, в которых я, чувствую, просто тону. Что ж ты со мной делаешь, саратовское чудо?!! В глушь, в Саратов можно ехать только из-за неё одной!
Бррр… Очнись, Макс, забыл, что у тебя есть Инга?! Я едва не ущипнул себя, чтобы вернуться в реальность. Такое ощущение, что меня околдовали без моего на то согласия. Нет, так не пойдёт, дорогая Полина. Фото? Да бога ради, можешь меня на свой любительский ФЭД щёлкать сколько влезет.
– Но лучше фото сделать с арены, во время выступления, – говорю я.
– А можно?
– Вам всё можно.
Я улыбаюсь, но уже облегчённо, её чары на меня сейчас если и действуют, то совсем немного, в зобу дыханье не перехватывает. М-да, что же это такое сейчас было, даже испарина на лбу выступила…
Полина покидает нас, а я открывашкой сковыриваю пробку с бутылки с минеральной водой и под насмешливым взглядом Сани опустошаю практически одним глотком. Лыбься, лыбься, а звезда-то тут я, а не ты, хе-хе.