А в понедельник утром я приступил к реализации нашего с Козыревым плана по участию меня любимого в олимпийском концерте. То есть к демозаписи песни «For peace in the world». Учитывая уровень мероприятия, даже демонстрационную запись мне хотелось сделать качественной, как в студии «Мелодии». Туда бы я и направился, но, заранее созвонившись, узнал, что там все эти дни работа студии расписана по минутам. Кому-то приспичило к Олимпиаде в последний момент выпустить диск с песнями советских рокеров, показать всему миру, какая мы прогрессивная в плане музыки держава. «Аквариум», «Машина времени», «Автограф», «Магнетик бэнд», «Земляне», «Диалог»…
Так-то я двумя руками «за», вот только эти рокеры, получается, перешли мне дорогу. Накануне свадьбы через всё ту же Алку удалось раздобыть телефон Зацепина, чья квартира была превращена в настоящую студию. Та, правда, попросила её не «палить», мол, нашёл телефон по своим каналам. Да, после фильма «Женщина, которая поёт» между Пугачёвой и Зацепиным пробежала чёрная кошка. Тот не мог простить Примадонне аферы с Горбоносом[16].
Я позвонил, и мы договорились с Александром Сергеевичем, что в понедельник весь день он готов работать со мной, но обойдётся мне это в пятьдесят рублей в час. Ради такого дела не жалко, так что сразу после завтрака уже с обручальным кольцом на безымянном пальце правой руки я сел… на мотоцикл. Прав на вождение легкового автотранспорта у меня пока не было, а так бы, конечно, поехал на новеньких «Жигулях». Придётся ещё и на права учиться, но займусь этим вопросом после возвращения из Болгарии. Ничего с тачкой не случится, не колбаса чай, не протухнет.
М-да, эта аппаратура ничуть не уступала той, что стояла в студии «Мелодии»[17]. Да тут можно целый оркестр записывать! Это я удачно зашёл.
Зацепин сразу впрягся в работу, первым делом прописал партию на фортепиано и мой вокал, а затем уже занялся аранжировкой. Поскольку мы хотели уложиться за день, то из этой квартиры-студии я уходил в начале десятого вечера. За всё это время мы только дважды прерывались на кофе с пирожными – в холодильнике композитора обнаружился целый склад эклеров. Зато мой кошелёк похудел на 450 рублей. Надеюсь, оно того стоило. Тем более что я ещё и удостоился похвалы от Александра Сергеевича за мелодичность моей песни.
А во вторник я первым делом мотанулся в ВААП, всё-таки нужно было зарегистрировать новоиспечённый хит «Всё для тебя». Управился быстро, а вечером заехал к Козыреву, отдал одну из копий кассеты с песней «For peace in the world». Мы вместе послушали, и Сергей Борисович одобрительно покивал:
– Да уж, это не сравнить с твоим мурлыканьем под гитару. Завтра же отдам кассету в оргкомитет.
Я так и не понял, стоит ли мне обижаться на «мурлыканье». Хотя то, что «испёк» в своей студии Зацепин, действительно тянуло на высочайший по нынешним временам уровень. И всё это без применения каких-либо компьютеров.
Три дня спустя Козырев позвонил и сообщил, что вопрос с моим участием в концерте решён положительно. Я почему-то и не сомневался в подобном вердикте, так что воспринял новость довольно спокойно.
А 1 июля я получил письмо из Литературного института. В нём сообщалось, что Варченко Максим Борисович прошёл творческий конкурс и приглашается для сдачи вступительных экзаменов на очную форму обучения. Есс!
Экзамена четыре: один письменный (сочинение) и три устных: русский язык и литература, история и английский язык. Если всё сдам, то затем собеседование и почти месяц установочная сессия. Первый экзамен 7 июля. Ну всё, обкладываюсь литературой, и никто меня не трогайте.
Глава 10
3 июля в нашей квартире раздался телефонный звонок.
– Макс, тебя!
Я подошёл к аппарату.
– Слушаю!
– Привет! Это Роланд Квачадзе, брат и тренер Давида Квачадзе.
Ёкарный бабай! А я чувствую, голос знакомый, но кому он может принадлежать… Правда, и слышал я его перед, во время и после боя так себе, отдельные фразы. Надо же, соизволил всё же позвонить, и я даже догадываюсь, по какому поводу. Как оказалось, в своих предположениях я не ошибся.
– Читал я тут в газете про твоё предложение о реванше. И брат мой читал. Ты действительно хочешь снова встретиться или это была пустая болтовня?
Его голос чуть заметно дрогнул. Я буквально через провод и мембрану телефона ощущал исходящие от собеседника флюиды… даже не знаю, как сказать. Ненависти? Может быть, но как минимум неприязни.
– Отчего же? С удовольствием снова выйду против Давида на ринг.
16
Вот что об этом рассказывал сам композитор.
«Однажды Алла пришла ко мне в студию с просьбой помочь записать пять песен, которые она сама сочинила. Сказала, что хочет отнести их на радио. Якобы для нее эти песни написал некий молодой человек по фамилии Горбонос, который волею судьбы пожизненно прикован к инвалидной коляске. Ведь под своей фамилией Пугачева никому не могла предложить песни, их не возьмут – она не член Союза композиторов. И вообще не композитор. Я записал ей песни в своей домашней студии. А сам я в тот период работал над музыкой к фильму „Женщина, которая поет“. И в один прекрасный день, приехав на студию, узнаю от ассистента режиссера, что Алла в фильме будет исполнять несколько песен „какого-то“ Горбоноса. „Так что твоя музыка, может, вообще не понадобится“, – сказали мне. Я возмутился. И даже не из ревности к таланту „некоего“ Горбоноса, а потому, что Алла мне ни слова не сказала о намерении вставить свои сочинения в фильм. Я пошел к начальнику музыкального отдела „Мосфильма“ и написал заявление об уходе с картины. Дескать, у вас есть новый замечательный композитор, так пусть он всю музыку и пишет. Но при этом секрет Пугачевой я не раскрыл. Понятно, что вся съемочная группа прониклась благоговением к несчастному инвалиду, а меня осуждали, потому что я симпатий категорически не разделял. Но дирекция „Мосфильма“ упросила меня не горячиться, пообещав, что в титрах будет значиться моя фамилия, а Горбоноса упомянут в конце мелким шрифтом. И в фильме наряду с моими звучали песни, написанные Аллой. Со временем они обрели подлинное авторство. Названия всех я сейчас не вспомню, но „Женщина, которая поет“ – одна из них. Ну а с Аллой с тех пор мы не сотрудничали».
17
Домашняя студия звукозаписи Александра Зацепина считалась лучшей в Москве. Чтобы её оборудовать, композитор обменял две своих квартиры на одну 180-метровую. Там он улучшил акустику, сделал зал для оркестра на 42 места, оснастил аппаратную комнату. Все песни к киноленте «31 июня» и первые хиты Аллы Пугачевой были записаны именно там.