– Который в Америке, – вздохнул я. – Там в следующем году состоится матч советской и американской команды, вот он и намекал, что я могу попасть в сборную.
– Бл… я тоже хочу!
Я развёл руки в сторону:
– Брателло, сие от меня не зависит. Но я буду очень рад, если мы в Вегас отправимся вместе.
И впрямь народу в зале биток, и вокруг ринга, и на втором ярусе стоят. Не тысяча, конечно, но сотни три, а то и четыре. Шумят, кто-то кричит, как вон, например, та группка наверху отдельно кучкующихся грузин. Их полтора десятка, кричат что-то Давиду на своём языке. Не иначе торгаши с рынка. Даже девчонки есть, фанатки песенного творчества Максима Варченко. Неудивительно, что при моём появлении раздался девичий визг: «Максим, я тебя люблю!».
Свиридов сидит за столом рядом с судьёй-хронометристом, мы встречаемся взглядами, и он чуть заметно кивает. Что он этим имеет в виду – можно только догадываться. Наверное, напоминает этим кивком про свою просьбу.
Мы подошли к рингу с противоположных сторон. Подушки на углах обтянуты одинакового цвета кожзамом, ни красного, ни белого угла. Но так получилось, что я вышел в синей майке, а Давид в красной.
По команде немолодого и маленького рефери протиснулись между канатами, вышли в центр ринга.
– Убей его!
Интересно, в чей адрес был этот крик… Вроде как с акцентом, тогда, получается, кто-то из болельщиков Давида? Сам же он выглядит невозмутимым, даже чуть улыбается, и в глазах злости нет. Его старший брат смотрится куда более угрожающе, хмурит брови, катает желваки, посылает глазами молнии в мою сторону. Ух, как страшно!
Жму перчатки сопернику.
– Боксёры, готовы? – спрашивает рефери. – Судьи готовы? Бокс!
Ого! А соперник-то настроен весьма решительно. Никакой разведки и почти никакой защиты, без раскачки пошёл на меня, выбрасывая удар за ударом. Видно, задели его мои слова и вся эта шумиха вокруг нашего первого боя, а теперь горит желанием сразу же показать, кто здесь главный.
В общем-то я ожидал, что бой может так начаться, и не дал застать себя врасплох. Не стеснялся бегать, когда надо мной нависала угроза был припёртым «к стенке», то есть к канатам или в углу, но старался отвечать ударом на удар. Впрочем, однажды он меня достал, и хорошо так достал, голова мотнулась назад и, если бы я на автомате не сделал шаг в сторону, повторным он бы точно отправил меня на канвас.
Фух, вроде обошлось… Переждав стартовый натиск Квачадзе, я в свою очередь провёл затяжную атаку, под занавес которой всё же сумел пробить увесистый прямой правый в куда-то в район его левого глаза. И тот тут же начал заплывать, а к концу раунда глаз из-за гематомы и вовсе превратился в щёлочку. Он вообще видит хоть что-то сквозь неё?
Второй раунд… Вроде зрачок задорно посверкивает время от времени, значит, что-то да видит. После его очередной атаки я сделал уклон с шагом вправо, где Давид заплывшим левым глазом, как я понимаю, если и видел, то не так много. Мёртвая зона, самое то в боксе для атакующего. Так что тут же в область уха зарядил полукрюк, после которого соперника просто отбросила на канаты. Если бы не они – мог и рухнуть на канвас.
А вот нокдаун рефери всё равно отсчитал, хоть Давид и демонстрировал всем своим видом, что мой удар для него так, лёгкое поглаживание. По-хорошему, по-боксёрски, надо было соперника добивать, думаю, он бы не дожил до гонга, но в этот момент во мне совершенно не к месту проснулось человеколюбие. Бить – бил, но не со злостью, а словно выполняя необходимую работу. Да ещё и напоминалка от Свиридова в мозгу свербела, он и за эту гематому мне может вставить по первое число.
До второго перерыва Квачадзе не без моего участия дотянул, тут в углу Вася мне и высказал, что не фиг жалеть соперника, он бы тебя хрена с два пожалел. И вообще, он у тебя путёвку на Олимпиаду отнял, пусть и не хотел такого развития событий. Но раз уж так получилось, то докажи всем, кто на самом деле достоин выступить на Олимпийских Играх.
А что, из Васьки неплохой мотиватор, сумел-таки меня завести. Плевать на просьбы Свиридова, я должен всем доказать, что сильнее Давида Квачадзе! Тем более в той реальности он всё равно не стал олимпийским чемпионом, я бы запомнил. И даже чемпионом мира не был, фамилии этих я тоже помнил. Я же не виноват, что Свиридов этого не знает, а скажи я ему – покрутил бы пальцем у виска.
С первых секунд третьего раунда под рёв болельщиков я пошёл вперёд. Прямой, прямой, выход на среднюю дистанцию, апперкот левой в челюсть, боковой правый в голову, и полукрюк левой в печень. Квачадзе со страдальческим выражением лица рухнул на колени, а я по ходу дела, прежде чем прозвучала команда рефери об остановке боя, успел добавить правой в челюсть.