Камера выхватила лица сидящих в зале. На них был написан ужас, некоторые женщины закрывали рот ладонями, а одна вообще не смогла сдержать слёз. На месте американских телевизионщиков я тут же прекратил бы трансляцию по «техническим причинам», но они почему-то этого не делали.
– Наш консул получил от одного из оставшихся в живых членов общины, по счастливой случайности находившегося в этот момент в другом месте, важные документы и аудиозаписи. Он не знал точно, что произошло в Джонстауне, поэтому решил передать консулу кейс с документами. Позднее кейс был передан гайанскому правительству.
Все имевшие отношение к «Храму народов» организации СССР и США прекрасно знали, что «религиозная секта» в Джонстауне не была религиозной. Джим Джонс в молодости действительно был проповедником, но со временем разочаровался в религии и стал атеистом, более того, социалистом-марксистом, что не было секретом для его соратников. Для чего же он назвал свою организацию «Храмом»? Причины просты: Джонс, будучи практичным человеком, воспользовался преимуществами в налогообложении, даваемыми американским законодательством религиозным организациям. И, наконец, он решил использовать авторитет церкви: тот, кто приходил «просто в церковь», под воздействием проповедей Джонса часто становился убежденным социалистом. Первая тысяча инакомыслящих американцев в джунглях Гайаны была лишь головным отрядом огромной армии потенциальных политических беженцев из США. Поверьте, это не голословное утверждение, у нас есть все документы по этому делу с показаниями выживших свидетелей. Если есть желание – мы можем все документы предоставить для публикации в американской прессе. Хотя я почему-то не уверен, что они будут востребованы. У вас ещё есть ко мне вопросы, миссис Трюфо?
Та выглядела потрясённой и только часто моргала, не в состоянии ничего произнести. А я подумал, не перегнул ли Бобков палку с этими «сектантами»? После такой эскапады отношения с США вместо потепления могут выйти на новый виток напряжённости. А с другой стороны, если вся Америка это услышала и как минимум половина услышавших поверит словам Бобкова, может, мы обретём в США новых сторонников и, как следствие, противников существующего здесь режима? Да что гадать, как говорится, время покажет.
Оставшуюся часть пресс-конференции я слушал вполуха, слишком уж выдающейся получилась речь нашего Генсека. Под занавес выступления он всё же, как и выступавший перед ним Картер, выразил надежду на сближение двух стран, на потепление международной обстановки, мол, в истории каждой страны были «чёрные страницы», нужно идти вперёд и всё в том же духе. А когда пресс-конференция закончилась, услышал звук распахнутой двери – вернулись с шоппинга мои соседи.
– А ты чего с нами по магазинам не пробежался? – спросил Олег.
– Да я же вчера бегал.
– А, ну да, сувениры… Так лучше бы из одежды что-то прикупил, вон, гляди, какие «ливайсы» отхватил, и рубашечку той же фирмы.
– Поздравляю! Нет, реально, от души.
– Спасибо, – хмыкнул он. – Ну что, будем собираться в дорогу? Сейчас пораньше поужинаем, а в шесть за нами приедет автобус и отправляемся в аэропорт.
– Я, наверное, поужинаю попозже. Мне с вами лететь, похоже, не придётся.
– В смысле? Ты что, решил попросить политического убежища? – чуть ли не шёпотом спросил Олег, округлив глаза.
– Если бы, – хмыкнул я. – Подраться мне нужно будет завтра.
– В смысле? – повторил он свой, похоже, коронный вопрос.
Ну я и рассказал ему вкратце о завтрашнем бое.
– Эх, жаль, я не смогу его посмотреть, – всплеснул он руками. – Слышали, ребята? Максим с нами не улетает, он завтра будет боксировать на открытии супермаркета. Макс, а тебе за это заплатят?
– Да так, обещали что-то подкинуть, как раз на «ливайсы» хватит, – усмехнулся я.
Так что на ближайшие минут двадцать я оказался в центре всеобщего внимания. А затем народ отправился ужинать, я же, решив набить желудок попозже, посмотрел на висевшую на крючке куртку. Блин, а ведь завтра на время боя мне с ней придётся расстаться. А там кассета с какой-то шпионской информацией. Нужно как-то сделать так, чтобы либо куртка находилась под надёжным присмотром, либо… Точно, сделаю-ка я с утречка тайник. Никого из наших не будет, бунгало окажется в моём полном распоряжении ещё на сутки, так что придумаю, куда заныкать эту кассету.