— Мои вариации бывают теми еще извращенцами, — хмыкнул Пионер и, отойдя чуть в сторонку, поманил нас рукой, показать, что же там так тщательно рассматривало его альтер-эго.
И черт бы меня побрал, если бы я сказал, что не хотел бы увидеть это снова! Перед нами предстала совершенно обнаженная Славя, купавшаяся в озере. Яркий лунный свет отражался от ее мокрой кожи, делая ее похожей на древнегреческую статую. Это зрелище было настолько прекрасным, что в нем будто не осталось места ни для чего мирского, плотского — только возвышенное восхищение истинной красотой.
Я ненароком глянул на Дэнчика — тот стоял красный, как рак, переминаясь с ноги на ногу. Его чувство смущения явно проигрывало сейчас внутреннему вуайеристу.
— Если кому срочно понадобилось от руки набросать карту «Совенка», то можете отлучиться, — Пионер-таки смог испортить этот прекрасный момент пошлой шуткой. Я в нем не сомневался.
Ветка под ногой подглядывающего пионера предательски хрустнула. Тот было засуетился, но обернувшаяся на шум Славя, казалось, его не заметила. Как и нас.
— Ладно, дети мои, полюбовались красивой девушкой, теперь следующий пит-стоп, — осклабился Пионер, готовя пальцы в характерный жест.
В животе ухнуло, и вот мы оказались недалеко от сцены. Там я тут же увидел Алису, с блаженной улыбкой положившей голову на плечо очередной вариации нашего Пионера, который играл ей что-то до боли знакомое на гитаре. Стоп, Двачевская способна на проявления нежности? Без малого, это меня удивило даже больше, чем все остальное произошедшее за сегодня. И ведь у нее даже как-то лицо изменилось. От той рыжей фурии не осталось и следа, сейчас она казалась такой красивой, настоящей, словно ангел, которого хотелось защищать… Интересно, наша Алиса смогла бы поверить в происходящее сейчас здесь, на наших глазах?
— Некоторые из нас не такие аутисты, поэтому не теряются, а сразу берут быка за рога, — пояснил Пионер, следя за происходящим на сцене действом. — Этот, например, в реальной жизни был богатеньким сынком, вставшим на путь исправления. Правда, толку от этого исправления уже, ровным счетом, никакого, но все же.
Я почему-то не удивился. Кто еще мог с легкостью охмурить нашу бандитку, если только не сопоставимый ей по наглости и уверенности в себе человек?
— Едем дальше, там будет мое любимое, — объявил Пионер.
Мы оказались около одного из домиков лагеря. Вокруг стояла благоговейная тишина, нарушаемая лишь пением сверчков и… всхлипами?
— Что там такое творится? — с опаской спросил Дэн.
— А вы загляните в окошко, и узнаете, — лицо Пионера исказила совсем недобрая, почти что безумная ухмылочка. — Только сразу предупреждаю — это очень жирный спойлер.
Мы с Дэном переглянулись, словно ища друг в друге надежду на то, что кто-нибудь из нас сейчас придумает причину не заглядывать туда. Но любопытство, как известно…
Одна из половиц на крылечке скрипнула, но плачь моментом не прекратился. Наоборот, он будто стал даже сильнее. Была-не была.
Внутри мы увидели пионера, который крепко обнимал что-то большое, обернутое в простыню. Заляпанную кровью простыню. Я нервно сглотнул, когда в темноте комнаты разглядел два фиолетовых хвостика, выглядывающих из-под белой ткани…
— Порой смены оканчиваются весьма трагично, — безразлично пожал плечами Пионер. — Безответная любовь творит страшные вещи. Знаете, сколько раз эта бешеная вскрывалась на моих руках? Кошмар. Это уже даже становилось смешно. У меня одно время развлечение было — как быстро я доведу ее до суицида. Впрочем, оно мне уже через пару витков наскучило.
Меня передернуло от отвращения. В том, что Пионер далек от адекватности сомневаться не приходилось, но теперь я четко понял, что это не просто неадекват, а совершенно невменяемый психопат.
— Намеренно доводить человека до самоубийства… Что ты за урод такой?
— Какой есть, — пожал плечами Пионер. — Впрочем, даже это не самый худший вариант развития событий.
— Я даже не хочу знать, что может быть еще хуже, — проскрипел зубами Дэнчик.
— А придется. Вы должны понимать все прелести вашего положения. Потом спасибо скажете, — глухо ответил Пионер. И скачок повторился.
В этот раз мы оказались напротив домика Ольги. И что-то мне сразу показалось странным. Ибо если не брать в расчет неожиданно громкое стрекотание сверчков, то в остальном вокруг стояла подозрительно гнетущая тишина. Фонари не горели, ни в одном из домиков не был зажжен свет, да и вообще не наблюдалось никаких признаков того, что в «Совенке» в принципе кто-то есть. Взглянул на Дэнчика, тот нервно тряс головой, приходя в себя. Интересно, а Пионер не мог тронуться умом как раз из-за подобных перемещений? Просто если так, то я вообще не удивлюсь.