— Это… Какого хрена было? — наконец я смог вспомнить родную речь.
— Да тихо ты! — шикнул Дэнчик. — Лучше глянь, кто там такой распрекрасный на крылечке столовки копошится.
Приглядевшись, я смог увидеть в крошечном круге света тусклого фонаря две фигуры, одну высокую, в пионерской форме, вторую, чуть пониже, — в красной футболке, которая силилась разглядеть что-то на том месте, где мы с Дэном были буквально минуту назад. Рыжие! Двачевская, очевидно, пыталась вскрыть дверцу, пока Ульянка стояла на стреме.
— Вот те раз, — присвистнул я. — Это у нас что теперь, двойное ограбление?
— Одинарное, — сузил глаза Дэнчик. — Хрен им, а не булки после того, что они с нами учудили. Надо их как-то шугануть. Есть идеи, как это сделать максимально эффектно, доктор Зло?
Взъерошив волосы, я напряг все возможные извилины. Ничего, окромя банального «пригрозить вожатой» в голову не приходило совершенно. Дэнчик уже было задергался, нервно сминая пальцами простыню, когда Двачевская-таки смогла справиться с дверным замком и осторожно проскользнула внутрь, задорно кивнув при этом подружке. Так, минуточку… Простыня!
— Мелкую можно шугануть, прикинувшись привидением, — коварно улыбнулся я. — Подкрадемся сзади, ты накинешь на себя эту простыню. Выскочишь там с воплями, проклятиями, угрозами психологической расправы и скорую расплату за мелкое хулиганство. Ульяна будет таким образом нейтрализована. А Алису я беру на себя.
— Ты идиот? — медленно переспросил Дэнчик. — Ты думаешь, что она поведется? Ты думаешь, что хоть кто-то на это поведется?
— Она ребенок, чел, — улыбнулся я. — Конечно поведется, если сыграть роль на должном уровне. Дети в начале пубертата очень впечатлительные. Прояви смекалку, тем более, ты же у нас все в театралы набиваешься. Вот, твоя первая партия в «Совенке» — привидение с мотором в заднице. Дикое, но симпатичное.
Поджав зубы, Дэнчик обреченно переводил взгляд то на простыню, то на веранду. Часики тикали. А другой идеи не было. Должен согласиться.
— Ладно, — наконец выдал он, не скрывая отчаяния в голосе. — Но имей в виду, что когда мы опозоримся перед маленькой девочкой, я все свалю на тебя.
— Заметано.
Крадучись в лучших традициях бесшумных ниндзя, стараясь не попасть под внимательный взор противника, который, на наше общее разочарование, благополучно забил на разведывание обстановки и безмятежно ковырялся в носу, мы обогнули столовую. Дэн еще несколько секунд мешкал, прежде чем-таки накинуть на себя покрывало. Выглядело это максимально уморительно и нелепо. Косплей Каспера на минималках. Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться в голос. Остановило лишь то, что это стало бы крахом нашей операции.
Ульянка в нашу сторону даже не смотрела, хотя, казалось, что в тишине, где без малого слышны только лишь шаги, мы все же нашумели достаточно. Девочка облокотилась на перила и изучала какое-то насекомое. Видимо, мы сейчас собрались расшатать психику будущего энтомолога. Ничего, полезно будет.
Набрав в грудь побольше воздуха, Дэн подкрался к ней на корточках максимально близко и прошипел басистым, почти даже неузнаваемым голосом:
— Ульяна Советова!
Та молниеносно выкинула членистоногое куда-то в сторону и развернулась. Но, естественно, никого не увидела. А элементарно заглянуть через перила она не догадалась. Ульяна ещё раз быстро развернулась, чтобы посмотреть в другом направлении, но и тут ее постигла неудача.
— Ульяна Советова, рыжеволосая хулиганка… — продолжал шипеть Дэнчик, полностью окунувшись в импровизацию.
— Кто бы ты ни был — я тебя не боюсь! — громко ответила она.
— Ты стоишь над пропастью, малышка, — Дэнчик даже не забыл вложить в свои реплики оттенки печали. — Еще шаг, и ты начнешь падать, Ульяна Советова.
— Так, все, хватит, это не смешно, — увы, я не мог сейчас разглядеть лица бедной девчушки, но в голосе уже отчетливо слышалась паника. — Сыроежкин, это ты балуешься? Я все Лиске расскажу, она тебе устроит…
— Последние полчаса Сыроежкин вместе с товарищем были в клубе кибернетики. Это тебе может подтвердить Лена, которая сейчас на площади читает свои глупые книжки, — а Дэнчик определенно вошел в раж. Даже у меня мурашки пошли. — Не бойся. Я не причиню тебе вреда, Ульяна Советова. Я просто хочу поговорить с тобой. Меня всегда удивляло, почему дети издеваются друг над другом. Почему они сами усложняют себе жизнь, своими собственными руками превращая места своего досуга в подобие тюрем. Зачем люди делают свои жизни такими неприятными? Я дам тебе часть ответа, Ульяна Советова. Причина в том, что люди не задумываются перед тем, как причинить боль. Они не пытаются представить, что им самим тоже могут сделать больно. Но страдать тебе придется, о да, Ульяна Советова, страдать тебе придется, если ты останешься на этом пути.