Через некоторое время слухи об их романе дошли и до Галины Петровны.
С тех пор, Стася проводила каждые выходные в доме Костровых не таясь.
И принимали ее там, как родную. Сергей Алексеевич учил играть в шахматы, в нарды и даже в карты. Галина Петровна — женским хитростям. А еще, она делилась с ней своими лучшими рецептами. Оглядываясь назад, Стася понимала — директриса и правда относилась к ней, как к собственной дочери. Однажды в ее отсутствие Ян показал Стасе кое-что — старый альбом, в котором его мать хранила… самодельные открытки и рисунки. Приглядевшись к ним, девушка не сдержала слез. Все, до единого, были от нее. Это она, будучи ребенком, таким образом поздравляла Галину Петровну. С днем рождения, с восьмым марта, с новым годом. Рисовала коряво. Страшно и неумело. Но от души. Другой бы, на месте Костровой давно избавился от этих каракулей, как от ненужной макулатуры. Но, нет.
Она сберегла их. Все, до единого. Значит, дорожила. Искренне любила.
И радовалась больше всех, когда Стася официально стала членом их семьи.
Помогала. Наставляла. По-своему заботилась и переживала за них с Яном.
А теперь… сильная бойкая женщина, некогда вселяющая уверенность в сердца своих воспитанников… была беспомощна и прикована к постели.
Балансировала на грани жизни и смерти. Разве это справедливо? Нет. Нет!
«Я не готова попрощаться с тобой! Не готова потерять тебя навсегда!»
Смахнув непрошенные слезы, Стася дрожащей рукой схватилась за телефон и ни капли более не раздумывая, набрала номер Галины Петровны.
На звонок ответили не сразу. Лишь после четвертого-пятого гудка.
— Дочка? — послышался из динамика до боли знакомый мужской голос.
Игнорируя комок в горле, Стася заставила себя улыбнуться и произнести:
— Здравствуйте, Сергей Алексеевич. Я… я вернулась! Я в городе!
Молчание. Удивленный вдох. Судорожный выдох. И наконец, радостное:
— Неужели, все-таки приехала, Стася?
— Да.
— Признаться, я уже и не надеялся! И Галочка… не надеялась!
Стася крепко зажмурилась, мысленно досчитав до десяти.
— Разве могла я поступить иначе? — голос дрогнул. — Она мне заменила мать!
— Ох, милая наша девочка!
— Как она, Сергей Алексеевич?
— Галочке получше. Самую малость. Радоваться и прогнозы строить еще очень рано, но положительная динамика есть. Лечение дает свои плоды.
«Хвала небесам! Спасибо, Господи!»
— Когда я могу ее увидеть? — поинтересовалась, перебарывая страх.
— Как только пожелаешь! Двери нашего дома для тебя всегда открыты!
Стася напряглась, ощущая дичайшее волнение.
Слишком уж много воспоминаний связывало ее с их домом.
— Сергей Алексеевич? — уточнила на всякий случай. — Вы ведь помните о моей просьбе?
— Конечно, — незамедлительно отозвался Костров-старший. — Тебе не о чем беспокоиться, дочка. Ян заезжает к нам каждый день в одно и тоже время.
— Во сколько?
— С утра. Перед работой. Сегодня он у нас уже был.
Слова мужчины отозвались тупой ноющей болью в ее груди.
Работа… Было время, когда Стася с нетерпением ждала возвращения Яна с его чертовой работы, где тот мог пропадать безвылазно. Да, он оказался карьеристом. Знал, чего хочет от жизни и шел к своей цели напролом. Не жалел ни сил своих, ни времени. В результате, за три с небольшим года он сумел подняться на самый верх карьерной лестницы. Пришел в компанию обычным рядовым сотрудником, а стал правой рукой генерального директора. А по факту, первым заместителем самого владельца холдинга.
Стася гордилась им и поддерживала во всем. Он хорошо зарабатывал, но деньги не транжирил. Тратил с умом. Умудрялся и ее побаловать, и часть финансов в дело пустить. В качестве свадебного подарка родители Яна преподнесли им документы на земельный участок в спальном районе города. Там-то Ян и построил для них со Стасей собственный дом. Красивый. Двухэтажный. Созданный по их персональному проекту. Строительство заняло почти четыре года. Но въехали они в свое гнездышко почти сразу — как только были завершены внешние и внутренние черновые работы.
Да, их встречали голые стены. Но это были ИХ стены. Их собственные!