Запрещая себе оглядываться назад, Стася вернулась в такси. Ее экскурсия по руинам прошлой жизни была окончена. Озвучив водителю адрес съемной квартиры (перед поездкой к Галине Петровне хотела убедиться, что у Настюши и Ульяны Семеновны все в порядке), она обессиленно откинулась на мягкую спинку пассажирского кресла. Автомобиль тронулся с места.
Свернув за угол, они проехали от силы полтора-два километра, когда Стася краем глаза заметила еще кое-что, милое сердцу. Пекарню. Крохотную пекарню, в которой раньше затаривалась свежей выпечкой, когда самой было лень возиться с тестом. Она обожала их булочки с корицей. И не только она — от них в восторге пребывала даже Галина Петровна. Вспомнив о ней, Стася невольно улыбнулась. Решив порадовать бывшую свекровь ее любимыми булочками, попросила таксиста заехать в ту пекарню. Спустя пару минут, воодушевленная своей идеей, она шустро выпорхнула из машины. Быстрым шагом поднялась по лестнице, схватилась за ручку двери и… едва не упала.
Кто-то резко распахнул эту самую дверь с обратной стороны, намереваясь выйти из пекарни.
— Эй, — возмутилась Стася, лишь чудом удержав равновесие. — Нельзя ли…
Она осеклась, схлестнувшись взглядом с тем, по чьей вине чуть не распласталась на земле всего секунду назад. И ошеломленно застыла, наблюдая перед собой того, кого надеялась в этой жизни никогда больше не увидеть. Сжимая в руках бумажный пакет с выпечкой, тяжело дыша и сверкая абсолютно безумным лихорадочным взглядом… с высоты своего роста, на нее смотрел… Ян.
Глава 15
«Не может быть! Не может! Только не… О, Господи!»
Пребывая в некоем подобие своего персонального ада, Стася изумленно таращилась на бывшего мужа, будучи не в силах даже пальцем пошевелить. Ее точно парализовало. Ей не хватало воздуха — тот болезненным комком встал в горле, перекрывая ей доступ кислорода. Сердце остервенело тарахтело в груди. Конечности сделались ватными. В пульсирующих висках грохотало оглушающим набатом, в унисон с озверевшим пульсом:
«Нет… Нет! Судьба не могла сыграть со мной такую злую шутку!»
Стася молчала. Оказалась не в состоянии выдавить из себя ни звука, и желала лишь одного — убежать. Как можно дальше. Как можно быстрее.
Но… вопреки инстинктам и желаниям… оставалась на месте.
Ян тоже не двигался. Застыл напротив нее огромной каменной глыбой.
И тоже молчал, сотрясая пространство своим тяжелым надрывным дыханием. На его скулах плясали желваки — так сильно он стискивал челюсти. Суровый властный взгляд, впившийся в нее стальными иглами, был острее битого стекла. Он… продирал до мурашек. Заставлял замирать от волнения. Вибрировать от напряжения, как оголенный провод. Делая над собой усилие, Стася встрепенулась. В надежде избавиться от сковавшего ее оцепенения, попятилась назад. Ян синхронно шагнул вперед, не позволив ей увеличить расстояние между ними. И… время замедлило свой ход. Остановилось. Сложно сказать, о чем думал сейчас Ян, но у Стаси вся жизнь промчалась перед глазами. В последний раз они с ним стояли так близко друг к другу… очень-очень давно. Они виделись впервые за долгих четыре года. Впервые с того момента, когда их счастливая семейная жизнь разбилась вдребезги. Впервые с того проклятого дня, когда Стася собственными глазами убедилась в его предательстве, собрала вещи и сбежала из города.
Он изменился. Сильно изменился. Возмужал. Заматерел. Стал еще брутальнее. В его внешности и одежде появилась легкая небрежность. Раньше он тщательно сбривал всю растительность на лице. Теперь же, позволял себе ходить небритым. С густой колючей щетиной на впалых щеках. Именно впалых. Ян страшно осунулся. Казался мертвецки бледным и чертовски уставшим. Измученным. Стася никогда не видела его таким. Никогда! Даже в самые тяжелые времена, когда ему приходилось работать без выходных из-за строительства их дома. Воспоминания о тех золотых деньках ядовитым жалом пронзили сердце. В глазах предательски защипало.
Но она не собиралась плакать перед ним. Не собиралась демонстрировать свою боль и минутную слабость. Стиснув кулаки до онемения пальцев, Стася гордо расправила плечи и вскинула подбородок. А после, обливаясь в душе кровавыми слезами, заставила себя… улыбнуться этому предателю. Холодно и отрешенно. Равнодушно и вежливо. Так, как улыбаются чужим людям.
И… Ян понял. Почувствовал ее посыл. По его телу промчалась крупная дрожь. Взгляд наполнился эмоциями, о значении которых ей оставалось лишь догадываться. Дыхание сделалось еще более рваным и тяжелым.