— К тому же бумаги еще не подписаны, — угрюмо вставляет Илья.
Вот, молодец! Фраза прямо к месту. Я бросаю в него испепеляющий взгляд, моя верхняя губа раздраженно подрагивает.
— Могли бы предупредить заранее, — сухо произносит Агата. — Я не совсем готова — у меня нет ни формы, ни фартука, ни чепчика.
— Это же ресторан, мы все вам выдадим, — я киваю Илье, чтобы он сходил за реквизитом и тот удаляется.
— Ладно, — сдается девушка. — Все-таки, сегодня мой первый рабочий, хоть бумаги еще и не подписаны.
Последние слова сказаны язвительно, но не настолько, чтобы обращать на них внимания. В конце концов, мы оба виноваты — я забыл об этом на собеседовании, а она разбила телефон. Один-один, все честно.
Я прохожу вглубь комнаты и сажусь за барную стойку перед столом из нержавейки. Мы часто так сидели — я, Илья и Жак. Мсье Мартен делал нам фантастические закуски, пил русскую водку, и рассказывал смешные истории из своей поварской жизни. Мы пили французский коньяк, закусывали его произведениями гастрономического искусства и от души смеялись. Вряд ли теперь такое возможно повторить. Хотяяя, если Агата пьет водку… Я был бы не против.
Девушка тем временем моет руки, вытирает их бумажными полотенцами и опирается на стол передо мной.
— Что бы вы хотели, сэр? — с вызовом произносит она.
— Удиви меня, — хмурясь произношу я. Хватит ей язвить, я здесь босс.
Илья возвращается с реквизитом, отдает его шеф-повару и садится рядом со мной. Агата облачается в фартук, чепчик и закатывает рукава.
— Продукты в холодильнике? — спрашивает она.
Я киваю.
Следующие двадцать минут происходит магия. Она быстро, но грациозно перемещается по кухне, успевая буквально все. Пока оливковое масло шкворчит на сковородке, пропитываясь ароматами кусочков чеснока, она мелко нарезает кубики курицы. В сотейнике рядом, топится сливочное масло с базиликом и веточкой тимьяна. Курицу в сковороду, лук и красный перец тоже под нож и следом к курице. И снова помидоры. О, я никогда не видел, чтобы так снимали кожу с помидор. Агата режет их на четыре части, вырезает плодоножку и, прижимая нож к доске, тонким слоем снимает кожицу. Слой такой же тонкий, как если бы помидоры ошпаривали и снимали вручную, но так гораздо быстрее. Колбаски на отдельной сковородке, фасоль, четыре яйца, гренки и…
— Шакшука, сэр, — она ставит перед нам огненную сковородку.
— Оригинальный рецепт, — бормочу я.
— Да, никогда не видел фасоль в шакшуке. Бред, — фыркает Илья.
Я кошусь на него, а Агата смеряет его убийственным взглядом.
— Это вкусно! — восклицаю я, снова не дав разразиться буре. — Черт, это реально божественно, — я закатываю глаза, отправляя в рот очередную вилку.
Илья неторопливо пробует блюдо, которое он назвал бредом. Ему нравится, по глазам вижу, но признавать свой промах он не будет…
— Это вкусно, — говорит он. Я удивлен. — Беру свои слова обратно. Фасоль здесь достаточно гармонична, есть текстура, и вкус сбалансирован.
Агата, кажется, оттаивает.
— Но справитесь ли вы с новым меню Жака? Оно еще не проработано, — Илья перечеркивает всю похвалу.
Теперь ясно к чему он вел.
— Что? О чем вы? — подозрительно смотрит на него Агата.
Илья откладывает вилку в сторону, выпрямляется и, прищурившись, смотрит на нее.
— Вы здесь, чтобы продолжить дело, которое начал Жак. Его новое меню гарантирует нам звезду Мишлен, и нам важно понимать насколько вы компетентны в этом.
Как ни крути, а он прав. Мы уверены на сто процентов, что новое меню это просто бомба. И если новый шеф не сможет с ним справиться, нам с ним не по пути. Как бы ни жаль было прощаться… Хотя, я мог бы попробовать ее на другом проекте, в «Ля Руж» или «Монтпелье».
Но у Агаты Лушкевич похоже другие планы и серьезный настрой. Ее лицо не выражает эмоций, оно холодное и сосредоточенное, руки скрещены на груди.
— Давайте. Сюда. Меню Жака, — чеканит по словам она.
Этот взгляд ни с чем не спутаешь. Взгляд уверенной женщины, которая знает, чего хочет и сделает все, чтобы этого достичь. Я видел такой много раз у своих партнеров по бизнесу. Именно с людьми с таким взглядом наш проекты всегда удавались.
Илья откуда-то из под стола достает папку с листами А4, исписанные французской рукой мелкими, почти печатными, русскими буквами.
— Хотите, что-то конкретное или я могу выбрать сама? — спрашивает девушка, задумчиво рассматривая содержимое папки.
— Можете выбрать сами, — учтиво кивает Илья. — Лучше то, что быстрее готовится.