— Жак умер, — с горечью говорю я.
— Ах ты ж. Прими мои соболезнования, — глаза Ильсура резко грустнеют, он бывает очень сентиментален в отдельный момент.
— Спасибо, — искренне благодарю я.
— Знаю, как он тебе был дорог.
— Да… Был… — отрывисто произношу я, резко поникнув.
— Ну так и что с «идеальной задницей»? — Ильсур помогает мне снять гриф, на котором висят два блина по десять — мой разминочный вес.
Я легко делаю десять повторений и ставлю гриф на место.
— Да, задница у нее отменная, но таких миллион. Мы с ней виделись всего три раза, почему именно она?
— Ты задаешь мне вопросы, ничего не рассказывая, — укоризненно смотрит на меня Ильсур. — Если хочешь помощи, дай больше конкретики. Что это за девушка?
— Она работала в «Трех Китах». Сильный шеф. Такая знаешь, — я задумываюсь. — Пробивная что ли. Не боится трудностей, не останавливается ни перед чем. Видел бы ты как она себя показала, когда Илюха устроил ей тест-драйв на кухне.
— Представляю, — ухмыляется Ильсур. — Еще подход.
Он навешивает еще два блина по десять килограмм и встает в основании скамьи у моей головы. Я снимаю гриф и вновь, без напряга, делаю двенадцать повторений.
— Не представляешь, — говорю я, убирая руки с грифа и потряхивая ими в воздухе, чтобы разогнать кровь. — Там искры летели во все стороны. Она, конечно, ничего не сказала ни мне, ни ему, но, спорю на что угодно, материла нас только в путь. Но гадость Илья сделал редкостную.
— Понимаю. Ты извинился?
— Нет.
— Почему?
В который раз я задумываюсь. А ведь действительно почему? С утра была возможность, когда она пришла на работу, а я был так занят своей вчерашней проблемой с Люси, что даже не принес извинений. Да еще вчера нужно было извиниться, но я был слишком зол на Илью, чтобы подумать об этом.
— Не отвечай, — мягко и игриво говорит Ильсур. — Ты же босс, тебе не по рангу.
— Нет, тут ты ошибаешься. Я всегда признаю, если я был не прав.
— Значит, извинись. Еще подход!
Ильсур навешивает еще два блин по десять и суммарный вес достигает восьмидесяти килограмм. Уже прилагая значительные усилия, я снимаю гриф. Очередные двенадцать повторений снова выбивают из меня пост, я чувствую как бицепсы наливаются свинцом и заметно округляются.
Дальнейшую тренировку мы проводим молча. Я думаю, о том, как буду извиняться перед Агатой и вообще уместно ли это теперь, а Ильсур не тревожит мои мысли. Переживания о смазанном «шикарном сексе» уходят на второй план. Он гоняет меня по всем тренажерам верхней группы мышц, и, к концу тренировки, я измотан и, почему-то, счастлив. Нет, ничего лучше отличной изматывающей нагрузки на свое тело. Когда все мышцы выжаты, как лимон, и брошены в помойку. О да, завтра с утра я найду их на своей постели. Они напомнят о себе жуткой болью.
Наконец, мы идем в инфракрасную баню на десять минут, чтобы потом отправиться в бассейн.
— Ну что, тебя все еще тревожат твои бабы? — усмехается Ильсур, сидя рядом со мной в одном полотенце. В помещении никого нет, и мы можем говорить без стеснений.
— Да у меня проблемы только с одной, — пожимаю плечами я. — И то, похоже, я себя больше накрутил.
— Но вторая влетела в твою жизнь без стука.
— О да, она всегда появляется, как ураган и в помещении как будто молнии вокруг, — усмехаюсь я.
— И каждый раз улыбаешься как дурачок, когда говоришь о ней, — легко ударяет меня кулаком в плечо Ильсур.
— Ты серьезно? — я в ужасе смотрю на него.
— Да, — кивает головой друг. — Я про такое не шучу никогда.
Я снова затихаю и не даже не знаю, что думать. Что со мной происходит? Почему такая странная реакция на девушку, которую я вижу третий раз в своей жизни? Нет, ну я и раньше западал на особо выдающиеся ксерокопии. Тогда все решалось недолгими отношениями или одноразовой неповторимой любовью. Но сейчас, я чувствую, что-то другое. А почему улыбаюсь как идиот? Все говорят, что у меня взгляд и оскал хищника, когда я вижу свою очередную жертву. А здесь что-то не то…
— Надо с ней переспать, — решаю я.
— Ну, ты и баран, конечно, — отрешенно мотает головой Ильсур.
Глава 9. Агата
Я смотрю как Марсик несется ко мне, держа в зубах палку, в два раза превосходящую его размером. Этот факт совершенно не беспокоит лохматого дурня. Он подбегает ко мне, радостно виляя хвостом и кладет палку к моим ногам. Я наклоняюсь и подбираю ее, чтобы снова бросить между деревьями. Жизнерадостности пса стоит только позавидовать. Я же все утро не могу перестать волноваться от предстоящего разговора.