Жду девушку у туалетной двери! С кофе! Что может быть романтичней?
Она выходит вся из себя такая злая, а здесь я — вот тебе кофе, вот тебе сахар. Да уж, выглядит нелепо.
Краем глаза через окно я замечаю знакомый силуэт на улице. Не может быть! Девушка, уже одетая в пальто, быстрым шагом идет к своей машине. Как она прошла мимо меня?
Я, сломя голову, бросаюсь на улицу вместе с двумя стаканчиками кофе, благо на них есть крышка — риск расплескать напиток и обжечься минимальный. На ходу сбиваю какую-то вешалку, запинаюсь о лавочку и чудом не падаю, но лечу к своей цели.
— Агата! — кричу я, выскочив на улицу.
Девушка останавливается и оборачивается.
— Твой свитер у гардеробщицы, — снисходительно заявляет она.
— Хорошо. Я взял нам кофе, давай просто сядем и поговорим. Я ничего не понимаю.
— Спасибо! Все что нужно я уже услышала. Нам не о чем с тобой разговаривать.
Агата разворачивается и твердой походкой идет к своей машине.
— Возьми хотя бы кофе! — кричу ей вслед.
— Если я возьму кофе, он окажется у тебя на голове! — не оборачиваясь, говорит Агата.
Девушка быстро садится в автомобиль и уезжает с пробуксовкой.
А я стою, как дурак, один с двумя стаканами кофе и смотрю ее вслед. Мне кажется или ее совсем не волнует, как я буду добираться?
На следующий день я появляюсь в «Есенине» слегка с похмелья. Я без проблем добрался до города, где у меня было запланировано несколько встреч, которые я успешно провел, и поехал в Ричмонд. Все это время мысли были заняты Агатой и ее поведением. Но алкоголь, громкая музыка и красивые девушки сделали свое дело. В итоге домой из Ричмонда я вернулся изрядно пьяный и с грудастой блондинкой в обнимку. Имя ее я не помню, но у нас ничего серьезного и не было — она была пьяна настолько сильно, что еле стояла на ногах. Да, мне честно говоря, не очень-то и хотелось. А вот сейчас единственным желанием был аспирин и звуконепроницаемая комната.
Но «Есенин» встречает меня суетой и неразберихой. Оба администратора бегают по служебным помещениям, переставляя с места на место какие-то коробки, мешки и прочее.
— Что происходит? — недоумевающе спрашиваю я у Лизы.
— Пожарная инспекция, Марк Давидович. Илья Владимирович должен был сказать вам, — запыхавшись, сообщает девушка, поправляя выбившуюся из-за уха прядь. Возможно, что-то и было, но я не открывал телефон все утро.
— Так, ясно, — говорю я, растягивая слова. — И когда она будет?
Лиза смотрит на меня в недоумении, как будто я спросил ужасную глупость.
— Инспектор уже здесь, — отвечает она. — Илья Владимирович ходит с ним.
Глаза лезут на лоб. Такого просто не может произойти. Я моментально просыпаюсь и трезвею, но голова по-прежнему раскалывается.
— Так, бросайте здесь все, — я нахмуриваюсь, лихорадочно соображая, что теперь делать. — Уборкой делу не поможешь. Лиза, принеси аспирин, будь добра.
Девушка кивает и уходит. Я иду в свой кабинет, где скидываю пальто и прикидываю похмелиться мне или нет. Соблазн очень велик. Но когда рука сама тянется к бару, в дверь стучит Лиза и протягивает мне воду с разведенным шипучим лекарством. Я осушаю бокал одним глотком. Надеюсь, подействует быстро.
— Веди меня к ним, — командую я.
В большом банкетном зале, мы застаем Илью и пожарного инспектора, которые с жаром о чем-то спорят. Управляющий с красным лицом уже срывается на крик, но инспектор невозмутим. Довольно преклонных лет мужчина, ростом метр с кепкой, с черными волосами без седины и густыми усами, спокойно отвечает Илье, что тот неправ.
— Здравствуйте, — громко говорю я, проходя на середину зала и протягивая руку инспектору. — Я Марк Давидович Михельсон, владелец этого заведения. А вы?
— Меня зовут Петр Семенович. В вашем заведении просто бардак, — представляется инспектор, пожимая протянутую руку. — А этот молодой человек пытается меня убедить, что я неправильно проверяю. Не умею, так сказать, выполнять свою работу.
— Я этого не говорил, — вскидывает брови Илья. — Я лишь сказал, что мы не используем этот огнетушитель и показал вам новый. Не просроченный!
— Действительно? Тогда почему он стоял в специальном для него ящике?
— У нас их несколько штук! Видимо, кто-то перепутал.
— Так, подождите, — вмешиваюсь я. — Если речь всего лишь об одном огнетушителе, не думаю, что это так страшно.
— Вы плохо меня слушали, — ноздри Петра Семеновича гневно раздуваются. — Если бы у вас была проблема только в огнетушителе, разве я стал бы говорить, что у вас бардак?