Вот уже три часа, как я валялась в постели, тщетно пытаясь уснуть. В голове, не давая покоя, мельтешили утренние события: счастливое пробуждение в квартире Илая, радостное возвращение домой, внезапный папин переезд в гостиницу… До глубины души тронула неожиданная улыбка Изби. Стоит закрыть глаза, и вижу ее перед собой.
— Не, не очень, — говорила Хайди в трубку. — Нет, нисколько не винила бы. Тут такой бардак. До сих пор не верится, что все происходит наяву.
Она сидела с Фисбой на руках за кухонным столом, а я поплелась мимо к шкафу за кружкой. За окном стоял сменивший чудесное утро погожий денек, такой же ясный, как и предыдущие.
— Ой! — вдруг воскликнула Хайди, увидев меня. — Давай перезвоню позже. Даю слово, что позвоню. Ладно, тогда ты сама. Ага, через десять минут. Договорились, пока.
Она отложила телефон, молча наблюдая, как я наливаю кофе в кружку. Наконец мачеха решила нарушить затянувшееся молчание:
— Оден, присядь на минутку. Я… мне надо с тобой поговорить.
От срывающегося печального голоса Хайди по телу побежали мурашки, и я решила опередить ее:
— Не надо. Я уже все знаю. Утром говорила с отцом.
— Ох! — Она судорожно смахнула набежавшую слезу и быстро перевела взгляд на малышку. — Что ж, хорошо. Что он…
Вдруг Изби издала пронзительный крик, но не заплакала как обычно, а спрятала лицо на груди у мамы, закрыв глазки.
— Папа сказал, вам нужно время, чтобы разобраться в своих отношениях. А до тех пор он поселится в «Кондоре».
— Ну и пусть, — с болью в голосе откликнулась Хайди. — А как ты?
— Я? У меня все хорошо. А что?
— Ну, наверное, переживаешь. Я просто… если захочешь поговорить, обращайся ко мне в любое время, ладно? Если появятся вопросы или…
— Честно, все хорошо, — повторила я.
Тут мы услышали жужжание — звонил телефон Хайди. Она посмотрела на определитель номера и, устало вздохнув, приложила трубку к уху:
— Алло? Привет, Элейн. Нет-нет, я получила твои сообщения, но… Как твои дела? Да. Конечно. Ну, если честно, я еще не успела продумать тему пляжной…
Поднявшись и поудобнее перехватывая Изби на ходу, мачеха вышла с телефоном на веранду, а я опять пережила утреннюю картину: папа с сумкой уходит прочь из дома. Мне подвернулась прекрасная возможность исправить прошлые ошибки, но все пошло прахом, как и пару лет назад! Наверное, мама права, в мире есть место постоянству, и даже по истечении долгого времени по большому счету ничего не меняется.
Через минуту на кухню вернулась Хайди и положила телефон на стойку.
— Это Элейн, глава Туристического центра в Колби, — сообщила она. — Ей позарез необходима тема для большой пляжной вечеринки, и прямо сейчас.
— Пляжной вечеринки? — не поняла я.
— Это ежегодное мероприятие в конце лета, — объяснила она, присаживаясь за стол. — Обычно проводится в концертном зале на набережной. Мы продаем билеты, все торговцы обычно участвуют в празднике, ведь это последнее летнее событие. Как-то сложилось, что каждый год я добровольно берусь за его организацию.
— Ничего себе!
— Это настоящий мазохизм, — покачала она головой. — В прошлом году мы обыграли пиратскую тему, все были в восторге. В позапрошлом — вечер прошел в стиле ренессанс. А вот что придумать в нынешнем году — ума не приложу. Тем более что и настроя подходящего нет.
Мачеха нежно провела рукой по щечке Изби, потом запахнула потуже одеяльце.
— Что-нибудь придумаешь, — успокоила я.
Снова зазвонил телефон. Она ответила на звонок, зажав телефон между ухом и плечом:
— Привет, Морган. Нет, все хорошо. Я только что разговаривала с Элейн. — Она вздохнула, сокрушенно качая головой. — Знаю и, честное слово, очень признательна. Но сейчас… Просто ушам не верю! В прошлом году в это время все, о чем я мечтала, это забеременеть от Роберта, а сейчас…
Хайди судорожно всхлипнула, прикрыла рукой лицо, а в трубке на другом конце линии заговорили тихим, успокаивающим тоном. Отодвинув стул, я отнесла кружку в раковину, и вдруг на меня снова накатили воспоминания. К горлу тут же подкатился комок, как и несколько лет назад.
Я решительно задвинула стул и вышла в коридор. Этой же дорогой сегодня утром ушел отец. Невыносимо, когда кто-то уходит. Можно жить дальше, выбиваться из последних сил, но, как говорил Илай, конец всегда будет одним и тем же. Куда бы ни вело повествование, складываясь из предложений в абзацы, а из абзацев в страницы, решающим в любой истории является трагический конец.