– Благодарю вас, Ваше Величество! – Жрец осторожно склонился и принял пожертвование.
Я не стал слушать его более – вернулся в пустые мрачные покои и занялся бумагами: поутру мне предстояло возвращение в столицу.
К ночи пришел Дикран, принес результаты допросов и список заговорщиков:
– Вайнор, взгляни, я расспросил всех и нашел-таки ниточку, ведущую в столицу!
Друг очень устал, но буквально цвел от удовольствия, рассказывая мне все подробности. Распутывание загадок всегда доставляло ему особое удовольствие, а редкая наблюдательность и внимание к мелочам помогали узнавать даже неочевидные вещи.
Просмотрев изложенные на листе бумаги список и схему заговора, я поморщился: это были остатки приспешников Астона, подогретые особенно упертыми дубами из Совета лордов. Что ж, пора ехать в столицу и наводить порядок там.
– Дикран, ты молодец! – Я искренне похвалил друга. – Завершаем здесь все и едем в столицу. Ты мне нужен там.
Друг не возражал, он тотчас велел слугам паковать вещи. А потом сидел со мной за столом и полупустыми кубками до глубокой ночи, вспоминая нашу учебу в школе агентов. Позднее он признался, что боялся оставлять меня одного:
– Ты был странным, Вайнор. Потерянным. Но глаза твои лихорадочно блестели, когда ты читал списки предателей. Я боялся, что ты сошел с ума!
Тот ночной разговор действительно позволил мне повернуться лицом к жизни. Если мне осталась только месть, ответить должны все: и убийцы, и заказчики! А потом я сделаю то, чего хочу больше всего на свете.
Дела в поместье Вестов мы закончили быстро: герцога казнили на месте, отрубив голову мечом. Его супругу, лишив права на титул, отправили замаливать грехи в дальний монастырь. Их дети были отправлены в столичные заведения для сирот, а состояние передано под опеку короны до совершеннолетия наследника.
Во время расследования с дыбой и раскаленным железом познакомились еще полдюжины заговорщиков, раскрытых по горячим следам. Их вина была доказана, а титулов они не имели. В основном это были младшие сыновья и дальние родственники лордов, задумавших избавить короля от недостойной невесты.
Своим указом я велел подлечить преступников и отправить в каменоломни. Состояния велел забрать в казну для награждения достойных, а имена изменников навсегда вымарать из книги родов. Последнее наказание сочли самым жестоким. Несколько лордов из свиты пришли просить милости для молодых вертопрахов, но столкнулись с моей внезапно разгоревшейся яростью:
– Лорд Арондо, – я оттолкнул свиток с прошением. – Вы думаете, что эти «мальчики» не знали, на что они идут?
– Но, Ваше Величество, они еще дети, гнев застил им разум… – Пожилой лорд мялся, боясь сказать лишнее.
Насколько я помнил, он просил за племянника жены.
– Лорд Арондо, а если бы там, на поляне, осталась ваша дочь? – Я знал, куда побольнее ударить. Жену вельможный лорд не любил, а вот дочь обожал и всячески баловал.
Старик вздрогнул и побледнел.
Я присел на стол и продолжил, наблюдая за остальными:
– Или ваша любовница, лорд Кардейл. Или ваша сестра… – Я ткнул пальцем в самого молодого, виконта Ластара. – Вы согласились бы простить убийц только потому, что гнев вдруг застил им глаза?
Мужчины отводили взгляды и нервно переминались, но я не дал им покинуть поле боя просто так:
– Удаление имен этих преступников из книги родов защитит наших женщин от покушений навсегда. Отныне любой покусившийся на жизнь или честь женщины будет удален из книги родов и сослан в каменоломни! – Я стукнул по столу, подтверждая свое слово, и притаившийся в углу граф Радолен заскрипел пером, торопливо заполняя свиток.
Больше делегаций и прошений не поступало. Впрочем, я не препятствовал родственникам собрать юнцов в дорогу и снабдить их одеждой и провиантом.
Все эти дела позволяли мне чувствовать себя живым, заливать пламя тоски и боли, которое тлело в груди, не давая ни есть, ни спать. Дикран и граф Радолен постоянно были рядом, а все прочие придворные и слуги шарахались от меня в ужасе.
Узнав обо всем, лорд Иан отдельной депешей просил привезти тела казненных в столицу и выставить на главной площади в назидание всем. Его пожелание было исполнено. После этого поток доносов и «свидетельств» увеличился настолько, что пришлось принять в штат СБ двух новых секретарей.
Столица встретила меня настороженно. Я не стал устраивать привычного торжественного проезда. Короткая скачка по улицам в компании синих мундиров – и я укрылся во дворце, как раненый зверь в своей берлоге.
Но и здесь все напоминало мне об Инире. Даже мой тайный сад хранил под своей сенью звук ее шагов, а в ванной остался гребень с несколькими светлыми волосами на зубцах. Едва устроившись в покоях, я уложил под стекло изорванный плащ и забрызганные кровью туфли.