— Что-то не так? — спросил Вайндклоп, когда я медленно стала обходить статую и нишу, которую она занимала.
— Просто… интересуюсь, — пробормотала я, оглядывая статую, не будучи вполне уверенной, что я ищу. Затем я заметила маленькое отверстие в основании пьедестала. — Эй, могу я одолжить лом?
— Могу честно сказать, это первый раз, когда кто-нибудь просит меня об этом, — ответил он, подходя ко мне. Мэр достал маленькую плоскую фомку и передал мне, затем вытащил плоскую отвёртку и помог снять вентиляционную крышку. Пришлось поковыряться, но наконец она свободно выпала. Внутри пыльного отверстия лежал холщёвый пакет. Я вытянула его наружу, и гуль широко распахнул глаза. — Что это?
— Я не знаю… — но я догадывалась, что это принадлежало Мародёрам. Своей магией я медленно развязала шнурок и развернула свёрток копытами. Внутри было что-то бардовое и кожаное. Я осторожно развернула кожаную куртку. Не смотря на два столетия, она всё ещё сохраняла эластичность. Внутри у неё была утеплённая подкладка и множество застёжек и пряжек. Сзади были два отверстия для крыльев. На спине шла надпись «Воздушная оборона Эквестрии». К куртке прилагалась кожаная кепка и очки.
— Невероятно… выдохнул гуль, когда я поднялась и надела её. На ней была какая-то магия, потому что она сидела на мне почти идеально. — Может вы знаете ещё о каких-нибудь бесценных сокровищах, спрятанных в Митлокере, которые могут быть поставлены на пользу нашего сообщества? — с усмешкой просил Вайндклоп.
— Сожалею, мистер мэр. Хотела бы знать, но нет — я порылась в карманах и нашла небольшую пачку фотографий. Автограф Рейнбоу Дэш. Кобылка Джетстрим, в ужасе сжавшаяся на краю облака. Ещё одно фото с ней на пляже. На другом фото все Мародёры, в форме, отдают честь. Я вздохнула и спрятала их обратно в карман. В другом кармане лежали золотые монеты. Я поглядела на них, а затем отсыпала больше половины. — Держите. На развитие Митлокера.
Это определённо его порадовало! Он убрал деньги, и я могла только надеяться, что он пустит их в дело, а не припрячет для себя, но похоже он был из честных пони.
— И всё же, куртка Воздушной Обороны Эквестрии. Это… удивительно. Я думаю, она из настоящей драконьей шкуры! — воскликнул он.
— Только не надо в меня стрелять, чтобы проверить! — торопливо сказала я, когда мы продолжили наш путь. Я оглянулась назад на ухмыляющуюся статую и улыбнулась в ответ.
Мы приближались к смотровой, но доктор Вилборру, сообщил, что сестра ушла в «Жизнь после смерти». Он намекнул на то, чтоб я позволила провести ему некоторый углублённый «осмотр», но что-то в его тоне встревожило меня больше, чем обычно и я отказалась, оставив доктора в некотором разочаровании.
Мы направились в клуб, болтая обо всём, что попадалось на пути. До падения бомб его очаровывали технологии и прежде чем устроиться на постоянную работу в Стойл-Тек, он мечтал о работе на огромных облачных боевых кораблях «Хищниках». По его описаниям я представила себе уменьшенные версии Селестии с корпусами из облаков, носящиеся по воздуху и рвущих драконов на кусочки. Видимо для пегаса, пребывание стойле, где нет места для полётов, действовало угнетающе. Эта тема привела к тому, что он разоткровенничался, что всё ещё может летать, не смотря на то, что его крылья превратились в кости, а это привело к демонстрации полётов, что, в свою очередь, привело к обсуждению врождённой магии пегасов. Я так заболталась, что пропустила перемену в музыке, доносящейся из-за двойных дверей перед нами.
В своих путешествиях я слышала немало музыкальных жанров, но этот отличался. Эта музыка заставляла мои бёдра двигаться! Я толкнула двойные двери и была поражена, увидев построенную сцену, на которой играл десяток гулей. Две кобылки-гуля на подпевке и один жеребец земной пони в почти комичной широкополой шляпе пели об истории вечной любви. А вокруг сцены, не смотря на душещипательную лирику, радостно танцевали множество гулей.
И мне очень хотелось присоединиться к ним.
Над толпой порхала Психшошай и вертелась вокруг слегка ошеломлённого Стигиуса, который просто пытался не отстать от неё. Я представила, как гордилась бы Флаттершай, увидев, какой замечательной летуньей стала её дочурка, вьющаяся и качающаяся вокруг серого ночного пони. Я вздохнула. Танцам придётся подождать.
Вайндклоп указал на сестру Грейвис, качающей головой в такт музыке и улыбнувшейся при нашем приближении. У коричневой земной пони осталось всего несколько зелёных прядей от гривы и хвоста, но свою форму медсестры она содержала в идеальном порядке.
— Сестра Грейвис, это Блекджек. Блекджек, сестра Грейвис. Мисс Грейвис, Блекджек хочет попасть в Хайтауэр. Я надеюсь, вы сможете её отговорить от этого — затем он выпрямился и посмотрел на робота, парящего за барной стойкой — он выглядел как Мистер Помощник, но выкрашенный в полоску и в широкополой шляпе, болтающейся на куполе. — Привет, Цербер. Не приготовишь мне Муссон?
— Сию минуту, мистер Вайндклоп! Сделаю с такой же лёгкостью, с какой я не могу размазать тебя в жирное пятно по земле. Будь проклят этот боевой ограничитель! — ответил робот, начав смешивать коктейль для гуля-пегаса.
Сестра Грейвис тронула меня за плечо, заставив подпрыгнуть. Я взглянула на неё, а затем опять на робота.
— Эта штука… безопасна? — спросила я кобылку-нежить.
— О, Цербер кроткий как котёнок. Он был запрограммирован не нападать на дружественных посетителей или постоянных жильцов, — ответила она, глядя на робота. — Не так ли, Церби?
Робот протянул ко мне одну из своих глазных камер и сказал театрально-громких шёпотом, который слышали все пони:
— Вообще-то, я думаю, что все они куча гниющей понятины и фермы для личинок, и я бы всех их распылил в груды пепла, если б мог. Но я не могу, спасибо этому чёртовому боевому ограничителю! И раз уж я не могу пройтись очистительным огнём по этой коллекции болезненных, шевелящихся трупов, не желаешь ли мартини, ты, зебролюбка гулеобнимашка?
— Да, — протянула я. — Конечно.
Я не могла удержаться от улыбки и покачивала головой в такт музыке, пока мы ждали.
— Если не возражаете, я спрошу, — начала я, — почему… так? — я неопределённо обвела клуб копытом. — Я имею в виду, я была в Миксере во Флэнке, но это всё выглядит несколько… ну… чересчур.
Вайндклоп и сестра Грейвис обменялись долгим взглядом, прежде чем он снова взглянул на меня с открытой улыбкой.
— Ну, ты должна понимать, быть гулем это совсем не то, что быть гладкошёрстным. Это больше чем быть просто мёртвым. Наше зрение чуть менее острое, хотя мы намного лучше видим в темноте. Хотя, если честно, когда большинство пони, с которыми ты живёшь, выглядят как трупы, это не так уж плохо. Просто есть определённый предел, как долго ты сможешь всё приукрашивать. Наше осязание ухудшилось и простые вещи вроде еды, питья и даже опьянения для наших тел проходят труднее. И чем меньше будет разговоров о нашем ощущении запаха или вкуса, тем лучше.
— Единственное, что осталось неизменным, это наш слух, дорогая, — пояснила медсестра. — А одна из вещей, которую многие из нас любили, пока были живы, это музыка. О, конечно, мало кто из нас может петь всё, что ты хотела бы услышать, но слушать-то мы можем все. Вспоминая хорошие времена… — она взглянула на сцену с оркестром. — И забывая плохие…
Вайндклоп получил свой напиток, что-то голубое и белое, крутящееся в бокале, и взглянул на дальнюю сторону бара, зажав бокал между хрупкими с виду костями крыла.
— Если вы, дамы, извините меня, мне нужно поговорить с Пэчворком о его голосовании — он чуть склонил перед нами свою шляпу и обежал к выглядевшему побитым гулю, попивающему Баквайзер.
— Всё время волнуется за своё переизбрание, — задумчиво проговорила медсестра. — Но, полагаю, это лучше, чем скатиться вниз, — улыбнулась она мне. — Итак… ты хочешь проникнуть в тюрьму. Я работала там и я могу сказать тебе, что там внутри нет ничего, за что стоило бы отдать жизнь.
— В обычной ситуации я согласилась бы, — ответила я, положив передние ноги на барную стойку перед собой. Оркестр начал играть новую песню, заставляя меня притопывать задними ногами. — Но там есть кое-что, что мне необходимо — её скептический взгляд дал понять, что она мне не поверила. Я открыла панель на своей ноге, демонстрируя ей ПипБак. — В этот ПипБак заложена программа, ведущая по старому маршруту. Следующая остановка в Хайтауэре.