Гуль нахмурилась, с беспокойством глядя на меня.
— На верхних этажах Хайтауэра было много коммуникационного оборудования… но достать его нет возможности, дорогая. Даже просто проникнуть внутрь тюрьмы почти невозможно. Как только ты окажешься внутри, радиация и ХМА убьют тебя в считанные минуты.
— Моё тело устойчиво к воздействию ХМА, — ответила я. — К радиации не так сильно, но… ну, я думаю, прежде чем идти внутрь, я возьму побольше Рад-Икс и Антирадина. — Рампейдж неразрушима, надеюсь. С Лакуной тоже всё будет в порядке. Но по-прежнему оставался риск для Стигиуса и Психошай.
— Даже если так, там ведь поселение гулей. Радиация и ХМА превратили их в ужасных бессмертных чудовищ. Время от времени один из них вырывается на свободу и устраивает хаос, прежде чем наконец выдыхается. Большинство из них безумны, но некоторые умны. И хорошо, если они просто убьют тебя на месте.
— Я просто постараюсь убить их первая, — ответила я, пожав плечами. — Может обезглавливание сработает? У меня есть чертовски острый меч — предположила я с ухмылкой. Кобыла просто посмотрела на меня с жалостью.
— Даже если тебе удастся, там есть и другие угрозы. В тюрьме множество турелей, роботов и оборонительных талисманов — она оглянулась вокруг и, понизив голос, добавила, — и призраков.
— Призраков? — переспросила я немного скептически.
Она кивнула.
— Они ходят по камерам, как пустые комплекты брони, униформы или просто одежда. Ты не сможешь их ранить или повредить.
Что ж, прекрасно. Призраки. Роботы. Турели. Гули. Радиация. ХМА. Когда всё это закончится я смогу отправиться в Ядро в отпуск! Или может в Тандерхед. В любое место, где я смогу расслабиться!
— Может, ты можешь рассказать мне, как ты оттуда выбралась?
Она содрогнулась и покачала головой. Подлетел Цербер и поставил стаканы с коктейлями.
— Для вас, ты, обнимающя зебр труполюбка. Если бы не мой ограничитель, я бы показал тебе славный денёк в армии этих пони! — затем он повернулся к сестре Грейвис. — Что-нибудь для вас, ты, несчастный кусок страдающего неупокоенного мяса?
— Благодарю, Цербер. Я в порядке, — ответила Грейвис. Робот вернулся к бару, ворча про себя. Я отхлебнула и скривилась, я не могла с уверенностью сказать, был ли это стакан алкоголя, или скипидара. — Боюсь, я не смогу рассказать тебе в точности. Это всё довольно запутанно. Я была в лазарете, когда от начальника тюрьмы поступил приказ о строгой изоляции. Потом включились сирены, и заключённые обезумели, тюрьма оказалась на грани бунта. Потом послышался невероятный грохот, когда ракета пробила южную стену! Я сжалась в кладовке, а потом услышала самый ужасный вопль, какой только можно вообразить — содрогнувшись, она прижала копыта к груди.
— Думаю, тогда и умерла, — пробормотала она так, что я едва расслышала за музыкой. — И я почувствовала… натяжение. Будто что-то пыталось вытянуть меня из моего тела. Всё что я могла, это бороться, цепляться за себя и держать себя в копытах — она потёрла лицо. — Я… наводила порядок на полках. Я постоянно организовывала и реорганизовывала лазарет. Это было хоть какое-то дело… что-то, что было мной. Каждую секунду я сражалась с этим вытягивающим чувством… этим ужасным воплем. Но в конце концов я не могла одолеть его. Я должна была либо сбежать, либо потерять себя, как и все остальные.
— Мне удалось выйти во двор, куда зарылась ракета и выползти через дыру. При падении я переломала все кости… — кобыла слегка содрогнулась от этих воспоминаний. — После этого я могла только ползти к забору и, найдя небольшой разрыв, я смогла подняться. Мне хватило благоразумия, чтобы проползти под ключей проволокой, а не путаться в ней. Так я освободилась. Чем дальше я удалялась от туда, тем тише становился крик и слабее то тянущее чувство. Я пришла сюда, ведь моего дома давно не стало. В медицинском учреждении… я лучше чувствую, что… я — это я. И последние двадцать лет своей нежизни я посвятила помощи доктору Вилбарроу в излечении гулификации.
Вздохнув, я прикрыла лицо. Она была права. Ничего из того, что она мне рассказала, не могло помочь мне проникнуть внутрь. Если бы Лакуна могла как-нибудь пролететь через дыру, не получив при этом разряд… ух…
— Это ЭП-1101? — спросила медсестра.
Я уронила копыта и непонимающе взглянула на неё. Она смотрела на моё копыто.
— Прошу прощения?
— Программа, которой ты следуешь. Она называется ЭП-1101? — спросила она, заинтересованно закусив нижнюю губу.
— Да-а… — протянула я с оттенком опасения. — А что?
Она закрыла глаза, будто задумавшись о чём-то. Наконец она взглянула на меня и взволнованно сказала:
— Тебе нужно поговорить с мистером Ширсом.
* * *
«Мортуарий» отличался от «Жизни после смерти» как ночь ото дня и было ясно, что он переживает тяжёлые времена. Даже просто поиски этого места заняли у меня час брожения по коридорам, палатам, превращённым в ночлежки и тупикам. Расположенные в подвале прозекторская и морг теперь были заполнены в основном пустыми столами. Когда я вошла, Ахвицотль усмехнулся, а другие немногочисленные посетители окинули меня многозначительными взглядами. Самым заметным среди них был истощённо-выглядевший грифон в силовой броне с костлявыми измятыми крыльями гуля. Он пялился на меня с того самого момента, когда я вошла. Музыка здесь не играла. Мортуарий был тих, как склеп.
К моему удивлению, здесь была Рампейдж. Полосатая кобыла подняла взгляд от стола с полудюжиной бутылок выпивки и коробкой стирального порошка Абронко. Она мешала выпивку с мылом.
— Эй, Блекджек. Каким ветром тебя занесло сюда?
— Ищу кое-кого.
Она фыркнула и ухмыльнулась.
— Ну конечно. Как всегда. Выискиваешь. Находишь. А потом выискиваешь кого-нибудь ещё. Такая уж ты. И ты никогда-никогда-никогда-никогда не сдаёшься. Никогда.
— А что на счёт тебя? Ты в порядке? — обеспокоено спросила я.
— Всё просто зашибись — она постучала себе по виску. — У меня тут пони ползают в башке. Рейзорвайр. Твист. Я пытаюсь вымыть их оттуда, но они продолжают бормотать — она уставилась на меня, её зрачки были разного размера. — Видишь ли, если я просто выпью спиртное, то выссу его прежде чем что-нибудь почувствую. Приходится пихать в организм какое-нибудь ещё дерьмо, чтобы алкоголь сработал. Надо это помнить — она нахмурилась, рассмотрев мою одежду. — Принарядилась вся. По какому случаю?
— Ни по какому — сказала я, присаживаясь рядом. — Почему ты здесь? Разве ты не собиралась присматривать за Психошай и Стигиусом? И разве в «Жизни после смерти» не повеселее? — Рампейдж раздражённо фыркнула.
— Ни секунды больше не могу за ними смотреть. Слишком шумно. Захотелось тишины. Теперь всё, что я слышу, это жалобы Рейзорвайр и хныканье Твист. Ещё несколько бутылочек и я даже это перестану слышать — она покачнулась и нахмурилась. — Я тебе нужна трезвая?
— Не прямо сейчас. Психошай и Стигиус всё ещё в «Жизни после смерти». Лакуна пока ещё в магазине, а я всё ещё не добыла нужную мне информацию. Не торопись, если тебе это нужно.
— Сучкошай и Горячая Попка… везучая… почему ей всегда так везёт? Не убили её в Капелле. Позволили идти с нами. Оставили в живых. Теперь она танцует с классным парнем. Не честно, что вся везуха достаётся ей — невнятно пробормотала она, ухватив бутылку копытом и потянув её ко рту. Одним длинным глотком она выпила её до дна. — А как же моё везение? Был жеребёнок… теперь мёртв. Был особенный пони. Тоже теперь мёртв. Потрошители растоптаны. Теперь осталась только ты — она снова фыркнула и покачала головой. — Иногда я задаюсь вопросом, вдруг я как Лакалуни. Может я не настоящая кобыла. Может я просто куча облажавшихся неудачливых пони, сплющенных вместе. Так что вся моя дерьмовая удача как бы… суперконцентрированная, а?
— Я знаю, что это не так, Рампейдж, — сказала я, похлопав её по плечу.