— Я видел результаты, когда шестеро друзей моей сестры работали сообща. Если вся Эквестрия сплотится и не отступит, как мы вообще сможем проиграть? — слегка улыбнулся Биг Макинтош. — Все будет хорошо. Вот увидите.
Капкейк, впрочем, выглядел не слишком убежденным, даже чуть напуганным.
— Да. И все же это будет трудно. Селестия всегда пыталась уберечь страну от войн. Я сражался против зебринских машин у Рассветной Бухты и противостоял воинам Ачу вдоль всего хребта Разбитое Копыто. Стража, по идее, должна была справиться со всем. Но, полагаю, после Литлхорна это вряд ли уже возможно.
— Сам увидишь. Будет здорово. Мы будем драться с ними сообща и добудем победу ради Эквестрии, — Дуф был полон энтузиазма. — Вот Твист, например, может работать часами напролет и не уставать.
— А Дуф мой работник номер один. Он может переташкивать двадцатикилограммовые мешки ш шахаром, будто пушинки! — широко улыбаясь, отозвалась Твист.
Пегас оглядел всех нас, его лицо пересекла странная улыбка. Он указал на каждого из нас, словно запоминая наши имена.
— Биг Макинтош, Эпплснек, Твист, Дуф, Эхо, Вэнити, Джетстрим, Стоунвинг, Псалм. — Он кивнул. — Верно. Буду приглядывать за вами. Может, вся эта затея с армией Эквестрии, все-таки, сработает…
Дальше последовали недели, во время которых мы все вместе познавали трудности искусства войны. Королевский Страж Капкейк снял свою броню и стал капитаном Капкейком. Твист поняла, что, хоть её зрение всегда будет постоянной помехой в стрельбе, она оставалась неутомимым и упорным бойцом, а еще она одолела свою шепелявость и научилась четко отдавать приказы и общаться. Дуф похудел и набрал мышечную массу, постоянно тренируясь и работая. Вэнити обучил остальных гордо держать себя в обществе, а сам познал грязные реалии сражений. Стоунвинг и Джетстрим, работая в команде, защищали своих привязанных к земле друзей. Эпплснек унял циничное и жесткое отношение к окружающим и научился работать с остальными. А Биг Макинтош работал, чтобы стать достойным лидером, мягким в общении, но всегда предельно сосредоточенным и уверенным в правильности своих действий.
А я? Я обнаружила, что, хоть с магией у меня было плохо, с вооружением земных пони могу быть столь же эффективной, как боевые маги единорогов древности. Пусть даже для меня было сложно прицелиться и спустить крючок.
Мы были друзьями. Мы были соратниками. Мы были Мародерами Макинтоша…
* * *
Я пришла в себя лицом на холодном полу, чувствуя дикую боль во всем теле. Да и сверлящее ощущение в груди никуда не исчезло. Хм, ничего такого, к чему я не привыкла.
— Значит… я еще не померла? — пробормотала я, медленно поднимая голову и осматриваясь. Мы находились в кладовой рентген-кабинета. Большая часть ящиков и бочек была убрана за исключением импровизированной химической лаборатории, что была устроена в углу. С одной из склянок, через своего рода фильтр, медленно капала жидкость цвета радуги и сильно попахивающая мочой, возле неё находилась бутылочка с радужным Флюксом. А рядом с ней стояли банки с янтарно-оранжевой субстанцией.
Переработанный Антирадин. Никогда бы не додумалась. Так как мой дозиметр не показывал никаких признаков заражения, я предположила, что помещение каким-то образом было защищено от излучения. До этого я тоже никогда бы не додумалась.
Еще больше удивляла пони, что управлялась с бутылочками. Рампейдж, где-то откопавшая грязный белый халат и очки, обращалась со стеклянной утварью и химикатами с осторожностью и исключительным мастерством. Она глянула на меня, поднимающуюся на шатающихся ногах.
— К чему разочарование, Блекджек? Лакуна посвятила меня насчет твоего предыдущего близкого к смерти состояния в Тенпони. Если бы не факт, что все твои жизненно-важные органы искусственные, да еще и в мозгу некие аликорньи опухоли, ты бы точно умерла.
Она поставила одну из банок себе на спину, приблизилась и ловко соскользнула её по ноге на пол передо мной.
— Пей, — сказала она. Я снова легла, левитировала к себе банку и принюхалась.
— Пахнет мочой, — угрюмо проворчала я. Грудь по-прежнему грызло проклятье. Я огляделась и заметила Шиарса на противоположной стороне кладовой, его голова была низко опущена, грязная коричневая грива скрывала лицо.
— Ну, я как можно тщательнее пыталась отфильтровать мочевую кислоту и белковые загрязнения, но, к сожалению, местное оборудование не позволило сделать это на должном уровне. Поэтому, да, частицы мочи в ней, все-таки, присутствуют. Все равно пей, — отозвалась она, затем указала в сторону забрызганного радужными пятнами ведра в углу. — Когда приспичит — целься в ведро. Необходимо сохранить как можно больше.
— Грейвс? — неожиданно спросила я, когда мой мозг начал припоминать недавнюю битву. — Где Грейвс?
— Она не выжила, — ответила Рампейдж, затем сразу же продолжила, — И если ты не пылающий гуль, что сжег её, или не заставила её выйти на линию огня, ты не виновата в её смерти. На данный момент можешь отбросить вину за это. Не выбрось она весь тот Антирадин, ты и твои друзья уже были бы мертвы. Тот гуль оказался достаточно умен, чтобы целиться в наши припасы. Ты должна гордиться, что побила его, вместо того, чтобы пинать себя за её смерть.
Я открыла рот, затем снова закрыла. Я знала, что она права, но, может быть, будь я чуточку быстрее… если бы я предупредила раньше или отвлекала бы чуть лучше… я понимала, что некоторые из нас не выберутся живыми, но всегда полагала, что это будет только через мой труп. Я отвлеклась от мыслей, отпивая желтовато-оранжевую жидкость из банки и морща при этом нос. Хотя, на самом деле… если отбросить запах мочи, на вкус оказалось весьма недурно, резкий апельсиновый привкус Антирадина с солоноватым послевкусием. Неплохо! Я пила, наблюдая, как уровень радиации постепенно опускается до зеленой отметки. Затем я глянула на полосатую пони, которая взяла зубами пустую банку. Мысленно пробежавшись по списку пони, которых знала, я попробовала догадаться.
— Доктор Октопус?
Она вопросительно выгнула бровь, затем повернулась и вернула банку к остальному оборудованию.
— И Рейзорвайр. Эта кобылка определенно знает, как смешивать химикаты. Уж поверь, ты не захочешь знать подробности её секретного, личного рецепта приготовления Дэша, — отозвалась она, закатив глаза. — Что-то в этом месте выводит нас на передний план. Это несколько тревожит. К счастью, большинство из нас хочет помочь тебе, а те, кто не хотят — молчат.
— Значит Рампейдж, управляется группой? — пробормотала я, садясь. Не Рампейдж… или Рампейдж просто мешанина индивидуальностей? Нет… за всеми этими разными личностями должна быть еще одна пони. Просто обязана.
Они стянули с меня броню, которая лежала неподалеку слегка почерневшей кучей. Да уж, броня у меня надолго не задерживалась… это, как бы, раздражало… вроде как я позволила Грейвс умереть, чтобы выяснить это. Можно было бы подумать, что к этому моменту я уже должна была понять это. На секунду я крепко зажмурилась, пытаясь отогнать эти мысли и держать себя в копытах. Я должна была держать себя в копытах. Нельзя снова вернуться на матрас.
— Многое объясняет, не так ли? — спросила Психошай из-за двери, удерживая разбитую фигуру Цербера, пока Ксанти копалась в нем. Робот протрещал что-то о полосатых диверсантах, размахивая единственной оставшейся конечностью. Стигиус протянул копыта и помог мне подняться.
— Я… мы не знаем — отозвалась Рампейдж, поставив банку под кран и принявшись наполнять её желтой жидкостью. — Лакуна полагает, что мы можем быть групповым разумом, как Богиня, но, в связи с отсутствием главной объединяющей личности, способной давать указания, мы склоняемся к той, что в выбранный момент оказывается более сильной или наиболее подходящей под личность, образовавшейся при смешении остальных. Из этого получилась бы просто поразительная статья, будь рядом кто-нибудь, кому не наплевать на это. — Она оглянулась на меня. — Впрочем, с тех пор, как пробудился… я все больше узнаю о других личностях, делящих это тело. Как и они обо мне.