Глаза Октавии опустились к её инструменту, вопросительно глядя на деревянную основу контрабаса, затем она закрыла глаза, всё так же продолжая молчать. Мгновение спустя, её взгляд вновь сосредоточился на Рарити.
— Очень хорошо, мэм. Я согласна.
— Спасибо, — ответила Рарити, и отступила за пределы круга.
Снипс стоял на одной стороне круга. Долговязый пони, предположительно Снейлс, на другой стороне. Снипс поднял черную зебринскую книгу и начал читать нараспев слова, которые не звучали так как будто способны выйти из уст пони. Еще более тревожным, было то, что эти слова были слишком похожи на те напевы, что я слышала в лагере Харбингер за пределами Фленка, хотя, Снипс и делал это более монотонно. Слишком похоже на слабый крик…
Октавия начала отрываться от земли вместе со своим инструментом. Она плотно закрыла глаза, все ее конечности дрожали, когда она отчаянно вцепились в контрабас. Тем не менее, не было видно никакого свечения единорожьей магии. Она поднималась вверх, как будто подъятая самими тенями. Мерцающий вихрь магии, казалось, поднимался из центра круга и обвивался вокруг неё, словно оборачивая её в темный кокон. Тогда я услышала крик. Он звучал так, будто это кричала сама Октавия, но я была в Хуфингтоне слишком долго, чтобы не заметить, что этот крик звучал также и из теней.
Затем по маленькому шару темной энергии собралось на каждом из рогов двух жеребцов-единорогов. Шары взлетели в воздух и синхронно ударили кокон теней, от чего тот взорвался двумя огромными фонтанами призматического света. Шары вынырнули снаружи сполохов света, а затем погрузились обратно. Один вошел в тело кобылки, а другой в деревянный смычок и панели контрабаса. Октавия рухнула вниз, как только вихрь рассеялся и бессильно упала на пол.
Магия Рарити поймала ее и аккуратно положила вниз. Серая кобылка, рыдая, обняла свой инструмент.
— Что случилось? — Спросил Снипс, побежав к Октавии. — Что произошло? Это сработало? Мы действительно смогли разделить душу? А? Действительно?
— Да, она в порядке? — протянул издали долговязый Снейлс.
— Узнаем, — ответила коротко Рарити, посмотрев на Октавию, а затем обратно на Снипса. — ещё раз сверьтесь с книгой.
Снипс открыл её и пролистал несколько страниц.
— Ох… вы только посмотрите на это! Похоже, наша большая черная книженция внезапно получила несколько идей насчет расщепления души — он вгляделся в пожелтевший материал страниц — В основном эти идеи связанны с применением пыток… но, помимо этого, есть также и некоторые другие способы!
— Я думаю что это возможно. Хоть и неприятно. Но, у меня есть собственные идеи на этот счет. — Она опустилась на колени и осторожно дотронулась до Октавии.
— Давай, дорогая. Пожалуйста, проснись. Пожалуйста…
— Так… как мы поймем, что заклинание сработало? — спросил Снипс озабоченно нахмурившись.
Снейлс поджал губы, посмотрел на лежавший возле стены музыкальный инструмент Октавии, и левитировал над ним кувалду, несколько раз от души вмазав по лакированному дереву. Поверхность контрабаса осталась нетронутой, без единой царапины.
— Похоже, это всё-таки сработало, а?
Глаза Октавии резко открылись, и она медленно села.
— Что случилось? Мне было больно, а потом… Я чувствую… себя странно, — она с трудом поднялась на копыта — я хочу домой, пожалуйста. Пожалуйста, отпустите меня домой.
Рарити посмотрел на Снейлса, и мягко улыбнулась.
— Пожалуйста, проводи ее домой. И убедись в том, что она получила надлежащие выплаты в полном объеме.
Снейлс моргнул, посмотрел на плавающую в воздухе кувалду, и быстро отбросил её в сторону с застенчивым видом.
— Не волнуйся, я доставлю её домой, ех? — он посмотрел на неё и медленно улыбнулся. — Ты живешь в Понивилле, не так ли?
— Ф-Фланкфурт, — пробормотала Октавия.
— Ох. Ну, чет новое… Не знал. Пойдем, — сказал он, и вялой рысью направился на выход, увлекая Октавию за собой. Контрабас уютно устроился на спине хозяйки.
— И дорогуша! Зайди в Сахарный Уголок и прихвати там коробку пончиков, чтобы отпраздновать, — прокричал Снипс позади них. Он посмотрел на Рарити. — Вухуууу! Это успех! Что мы будем делать дальше?!
— Мы должны будем проверить заклинание еще несколько раз, теперь, когда мы знаем, что разделение души не смертельно. — Рарити левитировала перед собой крошечную керамическую фигурку. Эту фигурку я знала очень хорошо, её копия лежала в моей седельной сумке. Рарити посмотрела на крошечную копию самой себя. — И потом, когда мы можем сделать все это без ошибок… Я сделаю набор фигурок… меня и моих друзей.
Снипс уставился на нее.
— Ты собираешься положить кусочек своих друзей в каждую фигурку? Вау… думаешь, они тебе позволят?
— Нет, не позволят, — сказала она, вытащив зеркальце и посмотрев в него, нахмурилась. — Но у меня есть идея, как этого добиться с помощью моих друзей. — Она убрала зеркало прочь и чуть содрогнулась — Должен быть способ получить фрагмент души и скопировать уникальные магические свойства другого пони.
Снипс почесал затылок, посмотрел на книгу, а затем скептически изрек:
— Ну… да! Но только если тебе нравится, что кусочки твоей души, идут прах… — Тут его глаза расширились. — Оооо! Я понял. Ты собираешься отделить души каких-то преступников и сделать их такими как твои друзья! Умно! — Он выбежал из комнаты, левитируя черную книгу перед своей мордой. — Собираюсь посмотреть, могу ли я найти чего-нибудь ещё новенького в ней!
Рарити стояла одна в течение нескольких минут, находясь, на том месте, где совсем недавно была Октавия. Я уже начала задаваться вопросом, почему мой носитель до сих пор никак не проявил себя, но она тихо, словно бы про себя, произнесла:
— Нет, Снипс. Никакого больше вреда другим пони. Я собираюсь использовать свою собственную душу. Потому что… ваш подарок кому-то не настоящий, если сами вы получили его от кого-то ещё.
* * *
Было довольно грустно, что я настолько привыкла к видениям, воспоминаниям, и другой чертовщине игравшей с моим восприятием, что даже не печаталась лицом в середину ритуального круга. Вместо этого, я сделал резкий пируэт, сохраняя равновесие на трех ногах, и, наконец, с трудом села.
Октавия. Рарити расколола душу Октавии, на две части. И одна часть души оказалась в ее контрабасе. Неудивительно, что я смогла играть так хорошо, или, что Вэнити удалось отбиться от толпы с его помощью без единой царапины. Это было так очевидно, почему я не думала об этом раньше? Я опустила голову, вспоминая, как грустно Октавии было в конце ее жизни. И как прекрасна была ее музыка, в отличие от всеобъемлющего уродства Пустоши, где красоту любого рода было очень трудно найти.
Может быть, это было слишком импульсивно для меня — да, так и есть, черт побери — но все же, я открыла панель моего ПипБака. Я выбрала все аудиофайлы записанные в квартире Октавии, и активировала ретранслятор на передачу данных.
— Привет. Я не знаю, сможет ли кто-нибудь услышать это… но это Охранница. Я хочу поделиться с вами кое-чем. Два века назад, до того, как бомбы упали, был музыкант по имени Октавия. Я не виню вас, если вы не узнаёте это имя. Она заняла позицию против войны, встала за мир, и была разорена, за попытку сделать лучше для всех. Но она никогда не сдавалась. Даже в конце своей жизни, она продолжала пытаться сделать мир лучше. У меня есть некоторые из ее аудиозаписей с собой. Я знаю, что вы, возможно, уже слышали их от DJ Пон3, но я в любом случае хотела бы поделиться с вами сейчас тем, что у меня есть. Пожалуйста… Я надеюсь, вам понравится…