— Привет. Я не знаю, сможет ли кто-нибудь услышать это… но это Охранница. Я хочу поделиться с вами кое-чем. Два века назад, до того, как бомбы упали, был музыкант по имени Октавия. Я не виню вас, если вы не узнаёте это имя. Она заняла позицию против войны, встала за мир, и была разорена, за попытку сделать лучше для всех. Но она никогда не сдавалась. Даже в конце своей жизни, она продолжала пытаться сделать мир лучше. У меня есть некоторые из ее аудиозаписей с собой. Я знаю, что вы, возможно, уже слышали их от DJ Пон3, но я в любом случае хотела бы поделиться с вами сейчас тем, что у меня есть. Пожалуйста… Я надеюсь, вам понравится…
А потом я настроила ПипБак на транслирование ее музыки, насколько смогла в этом разобраться. Я сомневалась в том, что хоть кто-нибудь услышит это, но, по крайней мере, я чувствовала, что хоть немного отдала дань Октавии, за тот чудесный дар, которым была для меня её музыка.
Но тут, музыка Октавии тихим плачем полилась из динамиков тюрьмы. Мне, должно быть, дико свезло с частотой передачи или с чем-то ещё. Это был словно бы реквием по Хайтауэру.
А потом, через несколько секунд, я услышала доносящееся откуда-то подпевание. Я посмотрела на Рампейдж, которая, казалось, потерялась в музыке и собственных мыслях. Я медленно повернулась, и начала аккуратно подкрадываться к источнику шума. В углу комнаты, я нашла крошечную кроватку покрытую кучей грязных тряпок за контейнерами порошкообразного фарфора. Я посмотрела на грязную покрытую слоем пыли черную одежду, поскольку от неё доносился звук подпевания мелодии из динамиков, и тихо позвала:
— Снейлс?
— Прочь… — прошептал тот.
— Снейлс, я Блекджек. Я здесь, чтобы вытащить тебя отсюда, — сказал я так вежливо, как только могла. Я же не хочу, чтобы он стал диким. — Снипс прислал меня за тобой.
Тёмная одежда, свернувшись калачиком.
— Он мёртв… не так ли? — я подошла ближе к нему и села рядом с детской кроваткой.
— Да. Много пони погибло, помогая ему спасти тебя. Он потратил очень много времени, пытаясь вытащить тебя отсюда. И теперь, мы должны идти — сказала я, положив копыто ему на плечо. Я не могла понять, есть ли вообще пони под этой одеждой. Гуль, мутант, или кто-то ещё, скрывался от моих глаз в складках темной ткани. — Пожалуйста… он хотел, чтобы ты смог выбраться отсюда. Он сказал, что сожалеет, что не принёс пончики…
Одежда фыркнула, сдвинулась и Снейлс сел, выбравшись из кучи тряпок. Пони под ними был таким же, как тот пони, которого я запомнила в видении. Средних лет единорог-жеребец с оранжевой шкурой. И, как и у Снипса, его глаза светились мягким светом. В своих копытах он держал пару фигурок: в виде Снипса и себя самого, молодых жеребцов, может быть, даже до войны. «Лучший друг» прочла я надпись на первой, и «Лучшайший друг» на второй. На его шее, под потрепанной лентой, был прилеплен небольшой медальон в виде трех падающих звезд. Позолота уже стерлась в некоторых местах, но я по-прежнему смогла различить надпись «Лучший Магический Трюк».
— Ты его друг? — медленно спросил Снейлс, поднимаясь на ноги.
— Я… Я думаю, ты можешь так меня называть. Я пыталась помочь ему, а он пытался помочь тебе. Так что теперь я пытаюсь помочь тебе — я прикинула, что, технически, это вроде походило на дружбу, ведь так? — И он… гм… случайно наложил на меня проклятие Свирла. — Горящие глаза Снейлса нахмурились, в раздумье, и я постаралась выдать самую обнадеживающую улыбку. — Он сказал, что ты знаешь, как его развеять?
— Свирла? Не знаю… Не думаю, что его вообще можно убрать. Оно… типа кружится и проникает всё глубже, пока не выпнет тебя прямо из тела.
Оранжевый пони почесал свою запутанную гриву.
— Я могу… ну… не… но, быть может? М-м-м… нет… Это не сработает. Но, наверное… хм…
И тут меня настигло ужасающие откровение: моя жизнь и душа были в копытах самого медленного некроманта Эквестрии.
Рампейдж сзади меня заговорила:
— Эй, Блекджек? Не уверена, что ты заметила, но тут становится слегка жарковато. У нас нет так много времени — боеголовка может рвануть в любой миг. Надо выбираться отсюда.
— Ох… сомневаюсь, что у вас получится, — сказал Снэйлс с дрожью в голосе. — Надзиратель Хоббл заявил, что не позволит ни одному пони покинуть тюрьму… Мы типа… в заключении. Навсегда… — Он посмотрел в сторону. — И Хоббл теперь тот ещё монстр. В смысле… у него эти роботы, и он большой, толстый, светящийся… мда. Нам не выбраться. По крайней мере, пока Надзиратель этого не захочет.