"Давно это было", - с грустью подумал он. - "Как там они теперь...?"
Конечно, это не значит, что он вообще не отдыхал. На станции "Комарово" было полно мест, где можно расслабиться: и офицерский бар, и бильярдная, и кинозалы. Только там практически не с кем было провести досуг, поэтому Карпатов коротал свободное время что-то читая, смотря головизор или просто тренируясь в спортзале или тире. Он никогда не считал себя компанейским парнем, а потому развлекался вместе с остальными только на чьих-нибудь днях рождения или же государственных праздниках, если, конечно, пьянки можно назвать подобающим развлечением.
Теперь же ситуация в корне изменилась - ему было куда сходить и, самое важное, с кем сходить. Разумеется, он не забыл о ежедневных прогулках с Вадиком и Лином после школы, но ведь это совсем другое! Полноценный день, когда можно беззаботно развлечься!
Распрощавшись с Вадиком, ничего не подразумевающие друзья вернулись домой. Неладное они почувствовали сразу же - головизор в гостиной молчал, а из кухни доносились непонятные металлические звуки, периодически заглушаемые Катькиной бранью. Лин, сделав страшные глаза, сразу же метнулся наверх, в свою комнату. Ведь и так было ясно, что Катька с Лёшкой опять поцапались, причём настолько серьёзно, что даже Вовчик, забыв о мультфильмах, поспешил окопаться в своей комнате. После подобных ссор обе стороны конфликта всегда пребывали не в духе, и подходить к ним не рекомендовалось. Степану такие тонкости пока были неведомы, да и не смущали его ничьи крики в принципе. Ему стало любопытно, что же произошло в его отсутствие, и он решил просто об этом спросить. Так как гонщица находилась совсем рядом, Карпатов потопал на кухню.
Причиной издаваемого грохота оказалась, конечно же, Катька, которая, пытаясь сварганить ужин, возилась с посудой.
- Он у меня ещё получит! - При этом угрожала она, косясь на потолок и грозно потрясая большой двузубой вилкой. - Вот ведь скотина ленивая! Ему бы только на боку лежать! Он у меня долежится!
- Привет, - поздоровался Карпатов, тем самым привлекая к себе внимание.
- А тебе чего надо? - Мигом развернувшись к нему, прорычала Катька.
- Да так, мимо проходил... - пожал плечами Степан.
- Вот и проходи дальше! - Рявкнула девчонка.
- Что случилось? - Прямо спросил Степан.
- Ничего, вали отсюда!
- А всё-таки?
- Да чего ты пристал-то?! - Выкрикнула Катька, отбросила вилку, уселась на пол, привалившись спиной к кухонному автомату и разревелась.
Степан растерянно посмотрел на отчаянную гонщицу, которая буквально неделю назад вышла одна против нескольких, а теперь сидела всхлипывая, трясясь и закрыв лицо руками. Подобного бывший разведчик уж точно не ожидал. Он постарался припомнить хоть что-то, что читал о трудных подростках, но в голову ничего не приходило.
"Да и какой ребёнок стал бы в такой ситуации проявлять знания психологии..." - Вздохнул он про себя и, ухватившись за эту мысль, спросил себя: "А что тогда сделал бы ребёнок?"
Степан уселся рядом с рыдающей девчонкой и легонько дотронулся до её плеча.
- Кать, - позвал он.
- Отвали! - Всхлипнула гонщица.
- Ну, Кать, - не унимался Степан, - ну ты чего?
- Отстань, сказала!
- Не отстану, пока не расскажешь, что случилось. - Твёрдо произнёс Карпатов.
Отняв руки от лица, Катька мокрыми глазами поглядела на сидящего рядом лохматого мальчишку.
- Тебе-то какое дело? - Бросила она.
- Может, помочь смогу. - Предложил Степан.
- Помочь? - Против воли улыбнулась девчонка. - Чем это, интересно, ты сможешь помочь?
- Ты расскажи, а там - разберёмся.
От его участливого тона и спокойного взгляда Катька и сама начала успокаиваться. Ей даже стало стыдно, что она закатила истерику перед мальчишкой, которого записала себе в непримиримые соперники.
- Ладно, - чуть подрагивающим после слёз голосом, сказала она, поднимаясь с пола. - Давай так: я тебе рассказываю, а ты помогаешь мне готовить ужин.
- Давай. - Согласился Степан, встав следом.
Катька собиралась делать своё любимое блюдо - спагетти с жареной свининой и овощами. Глянув на её трясущиеся руки, Карпатов отобрал у неё нож и занялся нарезкой самостоятельно, в то время как гонщица с остервенением ломала тонкие макаронины и кидала их в кастрюлю.